|
И снова небо прояснилось. Все на земле, друзья, проходит. Все покидает и минует. И та рука, что нас водила, нас покидает и минует. И те цветы, что мы срываем. И губы той, что нас целует. Вода и тень, и звон стакана. Все покидает и минует. И время хлеба миновало. И снова небо прояснилось. А солнце лижет мои руки и говорит: «Тебе приснилось». И ты не болен. Это бредни. Взлетает бабочка и чертит круг огнецветный и последний. («Осенняя бабочка», перевод А. Гелескула) В «Риске бессмертного человека» («Tentativa del hombre in finito», 1926) Неруда отказывается от традиционных размера и рифмы, выражая свое внутреннее смятение языковыми средствами и образами, близкими к сюрреализму. В 1927 году, в соответствии с латиноамериканской традицией направлять известных поэтов на дипломатическую работу, чилийское правительство назначило Неруду консулом, и следующие пять лет он представляет свою страну в Бирме, на Цейлоне, в Индии, Японии и других странах Азии. В это же время Неруда женится на Марии Антониете Хаагенар Вогелзанг, голландке с острова Бали, и пишет первый том книги «Местожительство – Земля» («Residencia en la tierra», 1933). Сборник лирики П.Неруды на двух языках – испанском и немецком Пессимизм и меланхолия стихов этого сборника вызваны чувством одиночества, которое испытывает поэт вдали от берегов Латинской Америки. Вообще стоит сказать, что постоянные мотивы ранней поэзии Неруды – отчаяние, одиночество, бессмысленность земного существования, а образы первых книг характеризуются усложненной ассоциативностью и герметизмом. Рассчитывая на успех своих стихов, Неруда попытался опубликовать их в Испании, однако, в конце концов, согласился на издание книги небольшим тиражом в Чили (1933). Я не писал печальней стихов, чем этой ночью. Могу вот так: «Синея на ясном небосклоне, Всю ночь дрожат в ознобе озябшие светила». Кружит по небу ветер, гудит, поет и стонет. Я не писал печальней стихов, чем этой ночью. Я был влюблен. Казалось, что и она любила. Такими же ночами держал ее в объятьях. Бескрайним покрывалом над нами небо плыло Я был любим, и сам я ее любил, казалось. Молчаньем, долгим взглядом она с ума сводила. Я не писал печальней стихов, чем этой ночью. С тех пор, как мы расстались, тоска не проходила. С тех пор, как мы расстались, огромней стало небо. Стихи омыли душу, поля роса омыла. И звезды не угасли, хоть нет ее со мною. Не удержал любимой, любви мне не хватило. Ну, вот и все. Но кто-то вдали поет чуть слышно. Любовь ушла, но сердце смириться не готово. — 160 —
|