|
Напротив, именно ситуация и герои революционных переломов в истории России (Разин, Пугачев, декабристы, народовольцы) образуют проблемный центр советского исторического романа 1920-х, во многом — 1930-х гг., а отчасти и всех последующих десятилетий. Точнее сказать, такова одна из идейных линий советской исторической романистики — условно говоря, «прогрессистская» (от Ю. Тынянова и О. Форш к Ю. Герману, а затем Н. Эйдельману, Б. Окуджаве, Ю. Трифонову, серии «Пламенные революционеры», отчасти — В. Шукшину, позиция которого, впрочем, была более противоречивой). Другая линия — державно-консервативная, история царей и завоевателей, причем как в ее «придворном» варианте, близком к официозу (А. Н. Толстой), так и в почвеннически-народной разновидности (романная сага Д. Балашова), а также в эклектической по поэтике и почвеннически-державной по идеологии авантюрной романистике В. Пикуля[259]. Эпигонская по идейным ресурсам и художественным средствам, популярная историко-патриотическая романистика 1990-х гг. находится в русле этого второго направления. Причем, как уже говорилось, идейных и художественных конкурентов за внимание широкого читателя у нее нет. После смерти А. Сахарова, отстранения от механизмов управления государством реформаторских деятелей и подгрупп квалифицированных специалистов первого перестроечного призыва (прежде всего Е. Гайдара и его окружения), краха и ухода советской интеллигенции с исторической сцены действующая исполнительная власть всех уровней фактически саботировала сколько-нибудь серьезные экономические, социальные и политические преобразования в стране, которые грозили бы затронуть ее властные полномочия и экономические ресурсы. В этом контексте понятия «обновления», «развития», идейные значения «Запада», связь между реформами, демократией, мировым экономическим и политическим контекстом фактически не представлены сегодня в средствах массовой информации, в широком общественном мнении никакими позитивными символами и фигурами. Линия рефлексивно-исторической прозы репрезентирована сегодня едва ли не одним Ю. Давыдовым и в нынешних условиях, можно сказать, прервалась. Символические фигуры героев прошлого всех народов мира в общественном сознании россиян представляют Петр I и Ленин, Сталин и Гагарин, маршал Жуков и генералиссимус Суворов, грозивший российской империи Наполеон и прославивший ее победы Пушкин[260]. Массовый историко-патриотический роман: идеология как антропология — 199 —
|