|
Дунчиль отступил на шаг, и лицо его покрылось бледностью. Зал замер. – Восемнадцать тысяч долларов… хранил Сергей Герардович в городе Харькове в квартире своей любовницы Иды Геркулановны Ворс, которую мы имеем удовольствие видеть перед собой, и которая любезно помогла обнаружить эти бесценные, но бесцельные в руках частного лица сокровища… Тут рухнул передний занавес и скрыл всех бывших на сцене. Бешеные рукоплескания потрясли зал… – В лице этого Дунчиля перед вами выступил в нашей программе типичный осел. Ведь я же имел удовольствие говорить вчера, что тайное хранение валюты является бессмыслицей. Использовать ее никто не может ни при каких обстоятельствах, уверяю вас». На последнюю фразу – как, впрочем, и на все, выделенные мной, – обратите особое внимание. «Ни при каких обстоятельствах»! Про это и пойдет наш дальнейший рассказ – о судьбе трех молодых людей, решившихся использовать валюту – занимавшихся ее скупкой и продажей. Рокотов, Файбышенко и Яковлев – эти три имени в 1961 году были у всех на устах. * * *Начнем с конца – с письма отца Рокотова (инвалида с ампутированными выше колен ногами) Хрущеву с просьбой о помиловании сына и с изложением его короткой биографии: «…Когда ему было 3 месяца, умерла его мать. Моя мать, т. е. бабушка, взяла к себе ребенка, вырастила и воспитала его. Я тем временем был откомандирован на Дальний Восток… В первом классе школы с Яном опять случилась беда – девочка, сидевшая с ним на одной парте, нечаянно проколола ему глаз, и он ослеп на этот глаз. Семнадцати лет – в 1945 году, когда, окончив школу, собирался поступить в институт, он был репрессирован и почти десять лет просидел в тюрьме и в лагере. Лишь в 1954 г. (до окончания срока) он был полностью реабилитирован и вернулся домой в возрасте 27 лет, не получивши в лагере никакой специальности или профессии». Это не помешало журналистам во время судебного процесса писать, что он «не хотел учиться и остался неучем. Ведь из материалов следствия и судебного процесса совершенно ясно, что Ян не мог продолжать учебу потому, что почти 10 лет без вины пробыл в лагере. Но пусть это будет на их совести». Все газеты в тот год (когда герою нашей книги было пять лет – и он обыгрывал отцовских гостей в шахматы) писали об этом судебном процессе. И все – одно и то же. Поясним для юных читателей: разные мнения об общественно-важных событиях тогда в печати не высказывались. Что же это был за процесс? …С середины 30-х годов (к этому времени иностранные инженеры, которых в 20-е годы на заводах и советских стройках было немало, в панике покинули страну – если успели до ареста, Лубянки и лагеря) и до середины 50-х иностранцы на улицах Москвы на глаза попадались редко. — 307 —
|