Егор. Биографический роман

Это довольно распространенное качество – боязнь додумывать тревожные мысли до конца. Ее называют еще – поведение страуса (он прячет голову в песок – и думает, что укрылся от врагов).

«Да, действительно, – продолжал Ельцин, – ответственность на нас большая, потому что каждый из нас понимает, что мы идем все-таки в рисковую зону и идем с риском для дела, для политической карьеры своей и авторитета, чего угодно. Но я, например, лично на это пошел открыто, прямо и не сомневаясь, потому что все-таки у России огромные возможности и огромный потенциал».

Ельцин рисковал больше всех. Его ставка была самой высокой. Потому что ему больше, чем кому-либо из присутствующих в том зале, было чем рисковать и что терять: после трех августовских дней его авторитет был огромным.

Теперь он положил его весь, без остатка, на заведомо непопулярные реформы – уверившись, что они необходимы его стране. Это хорошо понимал Егор Гайдар – и это усиливало его уважение к Президенту России.

«– Первый вопрос – о системе неотложных мер по реализации экономической реформы.

Егор Тимурович Гайдар, пожалуйста».

И все взоры устремились на вышедшего к трибуне.

19. Явление Гайдара

Каждому из присутствовавших в зале с детства была знакома эта фамилия – Гайдар.

Носивший ее молодой человек был почти никому из них неизвестен.

Волновался ли он в этот поистине исторический момент?

Наверняка, и очень.

Был ли уверен в себе?

Вне всяких сомнений.

Главное – не сомневался в правильности своего выбора.

А понравится он или не понравится сидящим в зале – об этом Егор Гайдар совсем не думал. Просто не умел.

– Уважаемые товарищи!

Этот совсем молодой, по меркам правительственных чиновников, человек с первых звуков своей слегка задыхающейся речи приковал к себе все взгляды.

Невооруженным глазом было видно, что он слеплен из другого теста, чем почти все они. Что его, например, ни капельки не занимает, как отразится предлагаемая им реформа на его карьере, на продвижении по служебной лестнице.

Да и куда ему было двигаться по ней? Он оказался поставлен Президентом России Ельциным на самую верхнюю ее ступеньку.

Но ведь сверху падать больнее.

Как ни старались слушавшие – ничей опытный глаз не различил на детски розовощеком лице (эта детскость многих особенно внутренне раздражала) озабоченности этим возможным будущим падением. Ничего – кроме озабоченности судьбой страны.

И какое-то неудобство воцарилось в зале.

Как будто среди присутствующих внезапно оказался марсианин. И всем надо делать вид, что ничего особенного – обыкновенный марсианин.