|
Конечно, Толстой кое–что заимствовал из христианства, но не больше, чем, скажем, Ганди или другой последователь восточных религий. Кстати, толстовство и принадлежит скорее к категории восточных религий, типа конфуцианства. В этических нормах мировых религий всегда можно найти нечто общее. В частности — призыв против излишеств, определенный аскетизм. В. Но у нас и так много любителей бороться с лишним в чужой жизни. Я сомневаюсь, что аскетические требования можно предъявлять к кому–либо, кроме себя. Где проходит водораздел между христианским аскетизмом и идеологией «равенства в бедности»? О. Понятие «богатства» в Евангелии носит в значительной мере духовный характер. Когда Христос сказал, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Царство Божие, ученики ужаснулись. Но ведь они были людьми бедными. Почему же они приняли Его слова на свой счет? Потому что поняли, что речь идет не просто о материальных благах, а о том, что порабощает человека, что ставит эти блага на первое место в шкале ценностей. Потребительство, алчность, безудержная погоня за материальными благами — нравственная болезнь, а не проблема экономики. Людям нужно жить в нормальных достойных условиях. Это очевидно, иное дело — устроение души. Что для нее важнее всего — духовное или материальное? Если материальное довлеет — дух несет огромные потери… В. Отец Александр, я все возвращаюсь к теме культурного возрождения общества. Этот процесс уже о себе заявил. И вспоминаю в этой связи о библейских обществах в начале XIX века, которые очень сильно продвинули нашу культуру… О. Эти общества поддерживало правительство, лично царь. А когда поддержка исчезла, исчезли и общества… В. Так вот, нет ли здесь аналогии с сегодняшним духовным движением? О. Это была бы очень печальная аналогия. Российское Библейское общество было интерконфессиональным. В него входили не только православные, но и представители других исповеданий. Это давало ему широту и общероссийский размах. К сожалению, в него вошли люди сомнительных взглядов — псевдомистики, юродивые мечтатели, оккультисты, масоны, сектанты, что позволило консервативным силам дискредитировать общество в глазах царя. Митрополит Филарет отмечал, что это был неосновательный повод, что закрытие общества было шагом назад к временам схоластическим. Кроме того, на судьбе общества сказалось ужесточение политики, когда к власти пришла партия Аракчеева. Что же касается межконфессионального, как бы мы теперь сказали, «экуменического» характера общества, то это, повторяю, было явлением положительным. Наша Церковь и сейчас активно участвует в экуменическом движении, содействующем диалогу, взаимопониманию христиан разных конфессий. — 63 —
|