Трудный путь к диалогу

Правда, еще в 1960 году наши читатели смогли получить о Бердяеве краткие и сравнительно объективные сведения из «философской энциклопедии». Два года спустя они, наверное, не без удивления обнаружили, что в изданной у нас серии очерков Хюбшера «Мыслители нашего времени» из русских включен только Бердяев. Еще больше читатели удивились бы, узнав, что книги философа переведены на многие языки, что на Западе существует о нем обширная литература, что для изучения его творчества собираются симпозиумы и конгрессы. У нас же с 1922 года, когда Бердяев вынужден был вопреки своему желанию покинуть Родину, он надолго превратился в «забытое имя».

И вот, наконец, заговор молчания кончился. Появились первые публикации о Бердяеве (например, в «Книжном обозрении», 1988, номер 52), готовится сборник его избранных трудов. Можно лишь порадоваться за тех, кто откроет для себя неведомый им яркий и прекрасный мир бердяевской мысли.

Автор множества книг, руководитель московской «Вольной академии духовной культуры», редактор уникального журнала русской религиозной мысли «Путь» (Париж, 1925–1940), Бердяев занимает в отечественной философии место, соответствующее месту Достоевского в литературе. Как и автора «Братьев Карамазовых», столь близкого ему по духу, Бердяева всегда волновали роковые вопросы бытия, трагичность человеческой жизни, проблемы страдания и духовных судеб мира. Как и Достоевский, он был писателем страстным, полемичным, огненным, и оба они оказали немалое влияние на мировую мысль.

С мужеством рыцаря защищал Бердяев достоинство человека, ценность личности и ее свободу. Признавая оправданность поисков лучшего социального порядка, он утверждал, что одно это никогда не решит главной проблемы человеческой духовности. Враг всякого порабощения и унижения человека, Бердяев рассматривал историю как борьбу духа против мертвящих его сил — социальных и идеологических. Будучи убежденным христианином, он был чужд ложной апологетики, смело говорил о «достоинстве христианства и недостоинстве христиан», об изъянах в церковном мышлении и практике. «Я пришел к тому заключению, — писал он в конце жизни, — что безбожие, не легкомысленное или злобное, а серьезное и глубокое, полезно и имеет очищающее значение. Необходимо радикальное очищение человеческих идей о Боге, которые и привели к безбожию. Необходима критика откровения, раскрытие того, что есть человеческое привнесение в откровение».

Бердяев был неспособен на компромисс — ни с «правыми», ни с «левыми». Он питал неприязнь к любой форме стадного сознания. Свобода и творчество (в самом широком смысле слова) были для него непременным условием развития личности — этой фундаментальной единицы общества. Преображение личности, жизни, мироздания является, согласно его учению, основной целью истории. Она, по его словам, «есть ответ человек на Божий призыв». Бердяев не принимал бескрылого обыденного сознания, не мирился с «духовной буржуазностью», как бы он ни проявлялась.