|
Служанка попросила их подождать до конца молитвы и пока что, как совершенные люди, очистившие, как положено, свою душу и сердце перед паломничеством, излечить своим дуновением ее больные от выплаканных слез глаза. Лжепаломники почувствовали, что они попали в ловушку, так как они точно знали, кто они такие, и знали, что ни на какие чудеса они не способны. Но деваться было некуда, и они решили выполнить просьбу служанки, а потом уже поискать какое-нибудь правдоподобное объяснение тому, что из их дуновения ничего путного не вышло. И они, приняв важный вид, дружно дунули в очи служанки. Каково же было их изумление, когда служанка мгновенно исцелилась! Служанка побежали к Рабие, чтобы рассказать о чуде. Рабиа как раз в этот момент закончила свою молитву, но, когда она вышла к гостям, тех и след простыл! Они поняли, для кого Всевышний дал свершиться этому чуду, и что Он сделал это, чтобы посрамить их и чтобы они поняли, против Кого они пытаются строить свои козни. Чем безграничнее становилась Любовь Рабии к Всевышнему, тем больше чудес возникало вокруг нее, но она молилась и не замечала того, что удивляло людей, появлявшихся вблизи нее. Вот рассказ еще об одном чуде, сохранившемся в памяти многих поколений. Тогда был день суда, и эмир Басры занял судейское кресло. Рассмотрение очередного дела началось с того, что в зал ввели человека, сознавшегося, что он вор, ограбивший немало домов в Басре и ее окрестностях, но теперь он раскаялся в своих деяниях и просит эмира проявить к нему милосердие и дать ему возможность искупить свои грехи. Такое дело эмир рассматривал впервые, и чтобы принять справедливое решение, он поинтересовался у подсудимого, что могло привести его к такому искреннему раскаянию. — О великий эмир! — сказал вор.— Со мной случилось такое происшествие, о котором я боюсь рассказывать, потому что мне не поверят. — А ты поведай нам о нем, и мы решим,— приказал ему эмир. И вор рассказал, что неподалеку от его жилища на его улице есть бедный домик, в котором живут две женщины. Дом этот никогда не запирался ни ночью, ни днем — даже когда жилицы его покидали, и поэтому мне казалось, что я легко сумею найти там хоть что-нибудь стоящее. На днях я побывал там, но из того, что можно было бы унести, я обнаружил только женскую чадру. Я рассмотрел ее и решил забрать, надеясь продать ее и получить какую-нибудь мелочь. Но когда я с чадрой в руках попытался выйти в открытую дверь, то не смог этого сделать. Тогда я положил чадру и легко покинул дом. Я снова вернулся за чадрой, и опять какая-то сила приковала меня к месту. Несколько раз я повторял свои попытки, но дом отпускал меня, только когда я был с пустыми руками. — 43 —
|