|
С этих двух имен начинается история русской святости. Сыновья князя Владимира – страстотерпцы Борис и Глеб – стали первыми святыми, канонизированными Русской Церковью. Преподобный Симеон Новый Богослов(949-1022)Преподобный Симеон Новый Богослов. Икона. Греция. Человек, малый среди видимых вещей, тень и прах, имеет внутри себя всего Бога. …И хотел я молчать (о если бы я мог!), Но страшное чудо возбуждает сердце мое И отверзает оскверненные уста мои. Говорить и писать даже и не хотящего меня Заставляет Тот, Кто возсиял ныне В моем мрачном сердце…[1] «Гимны Божественной любви» Симеона Нового Богослова называют по-разному – мистической биографией, исповедью, записанным откровением, поэтическим дневником, и ни одно из определений не является окончательным. Это литературное произведение не имеет аналогов в мировой литературе. В записях, которые в XI веке грек-монах Симеон делал для себя свободным поэтическим размером (лишь после его смерти ученик Никита Стифат собрал их в книгу), сохранилось что-то сокровенное, словно бы живой пульс его мыслей и чувств. Внешняя жизнь Симеона Нового Богослова была не богата событиями, но благодаря его гимнам мы хотя бы отчасти можем узнать, что происходило в ее непостижимой глубине… Родители мои не питали ко мне естественной любви. Братья и друзья мои все насмехались надо мною; Утверждая, что любят меня, они говорили совершенно ложно. Сродники, посторонние и мирские начальники Тем более отвращались от меня… Симеон Новый Богослов родился в 949 (по другим сведениям – в 956) году в селении Галати в Малой Азии, в семье богатых провинциальных аристократов Василия и Феофаны. В одиннадцатилетнем возрасте родители отправили Симеона в Константинополь, где его дядя занимал видный пост при императорском дворе. Жгучее чувство одиночества – вот что испытывал юный Симеон, оказавшись в столице Византии. Окончив грамматическую (среднюю) школу, он не выказывал рвения обучаться дальше риторике, диалектике и другим «свободным искусствам», которые в дальнейшем помогли бы сделать карьеру. Симеон даже отказался от чести быть представленным порфирородным братьям-императорам Василию и Константину, о чем похлопотал его дядя, служивший начальником китонитов (слуг императорской опочивальни высшего разряда, ведавших гардеробом и личными вещами императора). Никто не понимал, чего вообще хочет этот погруженный в себя, обуреваемый какими-то внутренними терзаниями юноша, да и сам Симеон, должно быть, лишь смутно об этом догадывался. — 80 —
|