Радостная Весть

У меня работал один художник в церкви, который говорил, что он не верит в спиритизм. Я говорю ему: — Очень хорошо, тогда не думайте (об этом). Но всё–таки его это беспокоило, он нашёл человека, у которого прекрасно это получалось, медиума, проводника, и вызвал дух Лермонтова. Этот дух продиктовал стихотворение. Нескладное, но всё–таки стихотворение. Раз в нём фигурировал пистолет, два, и какие–то ещё были элементы, я сейчас не помню, ясно связанные с Лермонтовым. Любопытно, что при таких сеансах некоторые люди писали ругательства, как бы с того света, какие–то неприятные такие вещи говорили. Создавалось впечатление, что человек входит в контакт не с самой личностью умершего, а с какими–то отбросами этой личности, с какой–то тенью, с какой–то карикатурой. Но входит он каким способом? Путём взаимопроникновения, когда он становится сам, повторяю, проводником его. А что может за этим последовать?

Таким образом, только в ту эпоху, когда человек достигнет высокого духовного и нравственного уровня, возможно, будет поставлен серьёзно вопрос о правомерности изучения таинственных миров. Пока люди к этому очень плохо готовы.

И Штейнеру не удалось приблизить теософию к христианству, потому что для него в его видениях, так сказать, Христос стал Богом, исходящим с Солнца, солнечным Божеством. Это, так сказать, локальное планетарное явление, конечно, не может быть сопоставимо с тем, что мы открываем в Евангелии.

Другой вариант попытки приблизить теософию всё–таки к европейскому сознанию был предпринят другой замечательной русской женщиной — Еленой Ивановной Рерих. Елена Ивановна тоже была необычайно склонна к буддизму. Но её, как женщину необычайных талантов и жизнеутверждения, — она с мужем проделала колоссальные путешествия, она любила природу, человека, жизнь, — но Восток её и Рериха как бы гипнотизировал. Они всегда оба воспринимали Азию в какой–то романтической дымке. Когда смотришь на волшебные полотна Рериха–отца, то думаешь, что, наверное, таких пейзажей нет в природе, это всё его видения, но чудные видения. Но как быть, как приблизить?

Они путешествовали в двадцатые годы. Мир в то время шёл к светлому будущему коммунизма, и казалось, что это–то и есть «то самое».

( Конец первой кассеты )

И тогда Елена Ивановна пишет книгу, небольшую, — «Основы буддизма», в которой пытается доказать, что марксизм и буддизм это почти одно и то же. Анонимно печатает эту книгу в Улан–Баторе, её распространяют по Верхне–Удинску, в Улан–Удэ. Когда я там был, мне рассказывали, что это всё ламы придумали буддийские, чтобы как–то, так сказать, найти общий с большевиками язык. Но никто не знал, что это была Елена Ивановна. Они с мужем путешествовали по Гималаям и привезли оттуда в Москву в конце двадцатых годов, кажется, в 26–м году, ларец с посланием индийских махатм, то есть великих мудрецов.