О вечном и временном

Он приезжает в Константинополь, ищет, где бы ему отслужить литургию, и даже не находит храма, и в одном из домов устраивает малую домовую церковь, назвав ее церковью Воскресения. Там он начинает собирать людей, сохранивших верность православию, и там он произносит свои знаменитые речи о православном богословии, о Святой Троице.

В конце концов эта домовая церковь перестает вмещать всех верующих — ведь Константинополь, столица Византии, был огромный город. Потребовались новые храмы, а враги, еретики, не успокаивались, они несколько раз пытались даже убить Григория (хотя и христиане, но плохие — готовы были пойти на преступление).

Однажды Григорий застал у себя в комнате юношу, который стоял с кинжалом, а потом упал перед ним на колени и сказал: «Прости меня, я послан был тебя убить, но, увидев тебя, я не смог этого сделать». И Григорий простил его и отпустил.

Потом Бог смилостивился над грешным народом. Пришел к власти новый император [80], который сочувствовал православным.

И вот в центре города, в храме, народ собрался для молитвы, и все были печальны, потому что видели, что православие гибнет. Темные тучи носились над городом, но в тот момент, когда вошел император и Григорий вышел на амвон, вдруг тучи разорвались, солнечные лучи залили храм, и все закричали: «Слава Господу!» Это было начало нового времени, когда православие перестало быть гонимым.

Но на этом не кончились трудности Григория. Писал он много. Написал множество поэм о жизни, о смерти, о Священном Писании, написал большую поэму о себе, автобиографию. О многом он рассказывал народу в прозе, в стихах, в беседах.

В 381 году был созван II Вселенский Собор. Император на нем председательствовал и хотел, чтобы рядом с ним на троне сидел Григорий, который стал архиепископом Константинополя, то есть патриархом Византии, главой греческой Церкви.

Но как всегда, нашлись завистники, которые стали говорить: «А помните, когда он был впервые поставлен епископом, его направили в Сасимы». А по старинному церковному правилу епископ мог управлять только одной областью, одним городом, и уйти оттуда мог только в случае смерти или если уходил на покой.

Начался спор. Сторонники святителя Григория говорили: «Он там ни одной обедни не отслужил, его там и не было на самом деле, а он нужен нам здесь, здесь он был столпом и защитником православия». Но завистники и клеветники продолжали свои происки, настаивая на том, что закон есть

закон, святые каноны надо беречь, раз канон запрещает епископу быть на второй кафедре, значит, он не может быть патриархом. И видя это, святой Григорий сказал: «Ради мира, чтобы не было этого вороньего шума, я ухожу».