|
А в скором времени, когда у царя умерла жена, ожесточился он, и с новой силой начались жесточайшие преследования по всей стране. Никто не мог быть спокоен за свою судьбу! Каждый человек ожидал ночью стука в свою дверь. Царь окружил себя людьми, из которых он создал специальные, особые отряды, или, по–славянски, «опричные отряды». Эти люди не знали ни закона, ни совести. Они могли ворваться в дом крестьянина, боярина — любого человека! Они могли убить, ограбить и объявить его изменником. Тысячи, тысячи людей были объявлены предателями и изменниками, и их без всякого суда казнили. И не просто казнили — их жестоко пытали, а царь, полагая себя православным христианином, завел себе толстый синодик, в который записывал имена убиенных, и молился за них. Вот такие страшные дела творились на Руси в то время. Синодик этот сохранился до сих пор, его показывают в музее, этот памятник помутившегося ума убийцы, который воссылал Богу молитвы за своих жертв. И тогда митрополит Филипп явился к царю и сказал ему: «Даже язычники имеют закон в своей стране. Почему же у нас на Руси нет никакого закона? Почему ты поставил себя над всеми людьми?» А царь, который очень любил читать Писание — но никогда не исполнял того, что там написано, — знал хорошо отцов Церкви и богословов, говорил: «Бог поставил меня над всею страною, и не твое дело монашеское вмешиваться в мои дела». На это святитель ответил ему: «Именно мое дело следить за тем, чтобы ты не проливал напрасно крови христианской. Ты меня поставил пастырем этой страны, и я буду тебя обличать!» Царь сказал: «Смотри, монах! Как бы тебе не лишиться своего сана!» На что Филипп ответил: «Я и не искал его, мне и не нужен был этот сан. Я бы с радостью остался в своей пустыне, но ты меня вызвал сюда и теперь слушай мои слова». С великим ожесточением расстались царь и святитель. Царь покинул город, поехал в Александров и там заперся в своем деревянном дворце. Правил он страной беззаконно, жестоко, безжалостно. Каждая неудача на войне или внутри страны обрушивалась жестокими гонениями на собственный народ. Филипп говорил царю: «Обычно властители воюют против врагов Отечества, а ты почитаешь врагами всех своих граждан! Неслыхано было, чтобы сам правитель нападал на своих людей». Но царя нельзя было поколебать. Дни и ночи проводил он в безумных оргиях и пирах. Разум его мутился. Лицо его нельзя было узнать. Он был еще не стар, но каждая черта его была обезображена дикими пороками и преступлениями. Тяжелая печать греха легла на его лицо. На Лобном месте напротив Кремля непрерывно совершались казни. — 136 —
|