Человек среди учений

Так поступают с предшественниками: самим пересказом их концепций на своём языке трактуют их по-своему. Так поступают и с современниками: любой анализ не столько высвечивает иные возможности ориентирования, сколько работает на утверждение своих собственных.

Эта самодостаточная стилистика изложения неминуемо ведёт к противостоянию учений или, в лучшем случае, к снисходительному взгляду друг на друга. Отсюда – привкус догматической идеологии у одних учений: вот как оно на самом деле, и никак иначе. Отсюда – и отрешённая тональность у других: вот что говорю я, а вы как хотите…

В результате оказывается, что у философии как определённой сферы человеческого знания практически нет общего для всех учений языка. Нет даже самой крошечной территории, которая была бы для всех единой. Философия представляет собой обширное островное государство, где на каждом острове свои нравы и традиции, а главное – свой язык.

И если кто занимается переводом с чужого языка, то исключительно в свою пользу.

Учения лицом друг к другу

Когда-то человечество состояло из разбросанных по планете культурно-этнических оазисов, и местная самобытность учений была совершенно естественным явлением. Но те времена давно и безвозвратно миновали. Может быть, каждое из учений и хотело бы стать единственным, но ему неизбежно приходится утверждать себя в сопоставлении с другими учениями.

Тут мы встречаемся с основным инстинктом любого философского учения – с инстинктом опровержения . В этом инстинкте, самом по себе, нет ничего, что заслуживало бы осуждения или одобрения. Это совершенно естественная вещь, она связана с самим существованием учения, с его самоопределением своих границ, с отмежеванием от множества других мировоззрений.

Может быть, правильнее было бы говорить именно об инстинкте отмежевания ?

Но человек среди учений видит вовсе не спокойные землемерные работы по установлению границ владений. Никакое учение не хочет быть "одним из". С какой стати! Ведь именно ему удалось обрести правильный взгляд на мир. Значит, все остальные учения должны прежде всего прислушаться к нему.

Увы, оказавшись лицом друг к другу, учения чаще всего хватаются за оружие. И не всегда за оружие полемическое. Распри учений перерастают в политические распри партий, идеологий, государств. А сколько окровавленных страниц истории повествует о военных распрях, вызванных или благословлённых соперничающими учениями!…

Учение может биться ЗА человека: за то, чтобы человек стал или оставался его сторонником. Но на что оно способно РАДИ человека? Способно ли оно сказать ему: "Друг! Тебе нужно другое учение"?