Человек среди учений

…Прошло сто лет после того, как не стало мудреца Крата. Почти все камни с его мудростями были уже перевёрнуты, надписи прочитаны и подробно изучены, и люди всё больше восхищались оставленными им мыслями.

Остался не перевёрнутым только самый последний, самый огромный камень. Крат трудился над ним несколько последних лет своей жизни, но даже его ученики, которых в то время было очень-очень много, не знали, что же мудрец так долго высекал на этой глыбе.

Целая толпа желающих узнать самую главную премудрость Крата, увенчавшую его жизнь, собралась, чтобы перевернуть древний замшелый камень.

Почитатели мудреца торжественно окружили оставленное им наследие, одновременно взялись за камень с разных сторон, осторожно раскачали его, хотели повернуть набок – и вдруг он рассыпался на множество мелких камней!… Их было столько, что скоро каждый, затаив дыхание, держал в руках свой собственный камушек. И читал надпись, которая была сделана словно специально для него:

"Думай сам!"

Языки учений

Редко когда нам доводится стать непосредственными свидетелем возникновения нового учения. Учение зарождается долго и таинственно, появляется из бурления внешних мнений и внутренних озарений, как Афродита из морской пены. Обычно мы встречаемся с учением тогда (и это обстоятельство очень важно), когда оно уже сформировалось, когда оно уже прекрасно умеет говорить.

А говорит любое учение всегда на своём языке .

Мы можем не обращать особого внимания на лингвистическую принадлежность языка, на котором говорит с нами учение. Не слишком принципиально, русская ли это речь, французская или английская. Ведь разноязычные речевые ресурсы достаточно близки друг другу. Самобытность любого учения кроется глубже: в его мировоззренческой интонации, в смысловой структуре, создающей неповторимое силовое поле.

Язык всякого учения замешан на тех представлениях, которые учение считает наиболее важными для себя и для своих подразумеваемых последователей. Часто эти представления называют ценностями . Но дело не в том, что учение их особенно ценит. Дело в том, что именно с этих представлений начинается та система ориентирования, которую предлагает человеку учение.

Язык, на котором учение разговаривает с человеком, – это не столько средство выразительности, сколько стиль мышления, стиль ориентирования.

Каждое учение стремится к самодостаточности. Оно стремится окутать человека своей заботой, предложить ему свой круг понятий, приучить к своему стилю мировосприятия. Если оно и оглянется на другие учения, то заговорит о них уже с помощью этих понятий, уже в принятом стилистическом подходе. Последовательность изложения может принимать разные формы, но суть неизменна. Другие учения всегда становятся условной проекцией на то учение которое рассказывает о них.