|
500 ты, такие как Уильям Джеймс и Сантаяна. Этот аргумент включает в себя три фактора: (1) ответ на проблему смерти, попытку разобраться со смертью и преодолеть ее; (2) некоторое нравственное направление и приоритеты в том, что иначе казалось бы случайным и бессмысленным в мироздании; и (3) психологическую опору и поддержку, придание смелости и утешения обездоленным и испуганным людям, помощь им в преодолении тревоги, одиночества и отчуждения. Кант считал, что Бог, свобода и бессмертие — это недоказуемые постулаты моральной жизни и что они необходимы для завершенных оснований этики и для преодоления антиномии между счастьем и должествованием. В этом этически прагматическом смысле, доктрина бессмертия интерпретируется не как истинное описательное утверждение о мире, но как нормативный ориентир. Сказать, что некто верит в бессмертие как в идеал, — не то же самое, что сказать, что бессмертие души существует в буквальном смысле этого слова. Секулярно-гуманистическая критика этического аргумента в пользу бессмертия эффективна по нескольким основаниям. Гуманист считает, что доктрина бессмертия практически нереалистична и даже вредна. Она произрастает из страха и одержимости идеей смерти. Тот, кто верит в бессмертие, концентрирует свое внимание на смерти, но он старается отвергнуть ее устрашающую реальность. Для гуманиста это означает, что страх перед лицом конечности, смерти делает человека неспособным видеть жизнь такой, какова она есть на самом деле. Завороженность смертью имеет все признаки патологии, так как тот, кто подвержен этому состоянию, когнитивно не связан с реальностью. Это — незрелое и нездоровое отношение к жизни. Оно обостряет иллюзию бессмертия для того, чтобы успокоить боль в сердце при потере любимого человека, или смириться с собственным надвигающимся концом. Смерть — это источник глубочайшего ужаса. Мы не хотим сдаваться на его милость. Мы надеемся на то, что нам откроется новая жизнь, в которой реализуются все невыполненные желания. Эсхатологический миф дает нам возможность превозмочь боль. Бессмертие — это символ нашей агонии перед неподатливым мирозданием и наше надежда на будущее освобождение, 501 это упорное нежелание встретить жестокую конечность нашего бытия, зависимость и ненадежность, часто трагичность, человеческой жизни. Те, кто верит в бессмертие, верят также, что как-нибудь и кто-нибудь поможет нам найти выход из наших несчастий, сколько бы нам ни пришлось этого ждать; что это море слез можно преодолеть; и что в итоге, несмотря на наши нынешние страдания, мы снова встретимся с теми, кого мы любили и кто уже ушел от нас. Бессмертие предлагает терапевтическое утешение. В прошлом, когда болезни были слишком широко распространены, а жизнь большинства людей была так коротка, это еще имело смысл. Жизнь часто была «отвратительной, жестокой и короткой», а тридцать три года — не нормой, а исключением. Таким образом, миф о бессмертии служил своего рода транквилизатором. Сегодня доминирует другое отношение к жизни. Имея на вооружении современную медицину и технологии, мы можем бороться со смертью другими способами. Мы стремимся продлить жизнь и сделать ее обильной и полной радости, насколько мы можем это сделать, т.е. до тех пор, пока не начнется естественный процесс умирания. В этих принципиально иных условиях жизни многие хотят поторопить смерть, если при этом испытывают боль, и принять неизбежность со стоическим смирением. — 362 —
|