|
Великолепным ингредиентом в жизни совершенного видящего является мелочный тиран с неограниченными полномочиями. Понимая природу человека, видящие были способны придти к неоспоримому выводу, что, если они смогут справиться с собой перед лицом мелочных тиранов, то они будут в силах безупречно встретиться с неведомым, а затем выстоять даже в присутствии непостижимого. Реакция среднего человека будет той, что порядок этого построения следует обратить. Но это — не так, хотя видящий, способный справиться с собой в присутствии неведомого, конечно, встретит мелочного тирана должным образом. Я сказал ему, что, по моему мнению, тираны могут сделать свои жертвы либо беспомощными, либо такими же скотами, как они сами. Он остановил меня: "Они — жертвы, а не воины". (Мой мелочный тиран) — ничто по сравнению с настоящими чудовищами, с которыми встретились новые видящие во времена Конкисты. По всем указаниям, те видящие осуществляли с ними даже непристойные сделки. Они доказали, что даже наихудшие тираны могут привести в восторг при условии, что ты сам — воин. Ошибка, которую совершают обычные люди при встрече с мелочными тиранами, состоит в том, что они не имеют стратегии отступления. Фатальный дефект заключается в том, что средние люди принимают себя слишком серьёзно. Их действия и чувства, так же как и у мелочных тиранов, всепоглощающи. Воины же не только имеют хорошо продуманную стратегию, но и, к тому же, свободны от чувства собственной важности. Их ощущение собственной важности уничтожается тем, что они поняли: реальность — это та интерпретация, которую мы даём. Это знание — их решительное преимущество. Он был убежден в том, я смогу победить надсмотрщика, используя лишь осознание того, что мелочные тираны принимают себя слишком серьёзно, а воины — нет. У меня была соответствующая экипировка для борьбы с ним: у меня были контроль, дисциплина, терпение и своевременность. Мой контроль позволял мне выполнять самые идиотские требования этого человека. Что действительно истощает нас в таких ситуациях, так это вздохи и ахи от чувства собственной важности. Каждый, у кого есть хоть на йоту гордости, будет разорван на части ощущением своего ничтожества. Я же весело делал всё, что он от меня требовал. Я был радостен и полон сил и совсем не беспокоился ни о своей гордости, ни о своём страхе. Я был там как безукоризненный воин: настройка духа, когда кто-то тебя попирает, называется контролем. — 264 —
|