Введение в евангелическую теологию

Остережемся утверждать, что эта сила является предпосылкой наших богословских высказываний, суждений самой теологии о своем месте как еще одно теологическое определение (теологумен [57]). Если бы мы это утверждали, мы предали бы всё, всё обернулось бы ложью. Для обоснования, оправдания и определения цели своих высказываний у теологии нет никаких предпосылок — вовне и подавно, но и изнутри тоже. Если бы она пожелала выдвинуть некие предпосылки своих высказываний, — пусть даже путем привлечения некоего deus ex machina [58]в виде очередного теологумена, — это означало бы, что она пытается обеспечить гарантии своим высказываниям, а вместе с тем самой себе и своему делу, считая такие гарантии возможными и необходимыми. Но тем самым она продала бы свое право первородства за чечевичную похлебку [59]. Она может только делать свое дело, но ни в каком смысле не пытаться дать ему гарантии. Дело это может быть благоуспешным лишь тогда, когда будет совершаться в отказе от любых гарантий в виде неких внешних или внутренних предпосылок. Очевидно: то, что мы своевольно присваиваем себе в качестве предпосылки, находится и в нашем распоряжении. Если бы силу, которой держатся ее высказывания, да и она сама, теология приняла в качестве предпосылки (в том смысле, в каком математика принимает аксиомы, на которых строятся ее теоремы), это означало бы, что она, в свою очередь, обладает этой силой — обладает властью использовать ее для получения себе гарантий или же назначить ее в свой «боевой дозор». Но сила, над которой теология была бы властна, уже не была бы силой, способной нести на себе ее саму и ее высказывания; она была бы чем-то напоминающим волосы Мюнхгаузена, за которые он пытался вытащить себя из болота. Именно то, в чем действительно нуждается теология и что она ищет, так или иначе ускользнуло бы от нее из-за произвольных предпосылок.

Так что мы намеренно говорим о силе, скрытой в высказываниях теологии не только от окружающего мира, но и от общины и самой теологии, которая служит общине, — о скрытой, неприкосновенной и неконтролируемой силе. Она присутствует и действует в предмете теологических высказываний, в истории спасения и откровения, в слышании и речи библейских свидетелей, в бытии и действии призываемой ими общины, — она присутствует и действует в высказываниях теологии и в ее работе, но при этом абсолютно превосходит ее. Ею держится и приводится в движение все это целое — от истории Еммануила до тех маленьких историй, в повествовании о которых, в конечном счете, заключается существование и дело теологии. В рассказывании таких историй она препятствует и воспрещает прибегать к нелепым попыткам установить предпосылки, прежде всего, к таким попыткам, чьим объектом была бы она сама! Она делает излишними все произвольно принятые предпосылки, поскольку, в отличие от любых гарантий, она представляет собой творческую силу. Да, она создает гарантии, но именно потому, что она — творческая сила. Она настолько действенна, что даже великому теологу-мастеру невозможно играть ею, как если бы она была одной из его самых сильных шахматных фигур (скажем, ферзем) с известными ему потенциальными возможностями и потому могущей быть им использованной; как если бы он был в состоянии обозреть истоки этой силы, ее масштабы и границы. Таким образом, теолог не может ее контролировать. Значит, эта сила представляет собой вовсе не еще одно теологическое высказывание, к которому он может обращаться или не обращаться в зависимости от потребности или желания, с которым он может поступать тем или иным образом. Благо, если он, носясь (Быт 1:2) над своей работой, слышит голос этой силы и обнаруживает, что его богословские утверждения определяются, направляются и контролируются ею! Но ему неизвестно, «откуда приходит и куда уходит» [60]она. Он может лишь следовать за ее действием, но не предварять его. Он может позволить ей контролировать свое мышление и речь, но не наоборот. Насколько суверенно действовала и действует эта сила в событиях истории Еммануила, насколько суверенно она действует на и через пророков и апостолов, настолько же суверенно — в собирании, созидании и миссии (sendung) общины. Настолько суверенна она, эта скрытая сила описывающих и все проясняющих богословских высказываний, в том числе и тех, на которые мы отважились в трех предыдущих лекциях. Нет ничего удивительного, что эти высказывания, если смотреть на них извне, кажутся нам парящими в воздухе и вопиющими о гарантиях.