|
Но гораздо чаще люди настроены на накопление. Например, мы думаем: «Пока наши деньги не вредят нам, и мы еще не одержимы ими, почему бы не иметь лучшее». «Когда денег много, можно многим поделиться». Подобные соображения быть может и законны, но зачастую исполняют роль дымовой завесы, скрывающей нашу меркантильность. «Хотя материальные желания ближних мы часто осуждаем как меркантильные и чрезмерные, порожденные их безрассудным пристрастием к роскоши, никто из нас никогда не посчитает собственных приобретений эгоистичными, алчными и меркантильными. Более того, если послушать со стороны оправдания своих тех или иных приобретений, то окажется, что мы постоянно говорим о насущных нуждах, а не о жадности. При этом мы вовсе не лукавим и не издеваемся. Вот они, и вы, и я — мы все говорим то, что думаем»[1795]. Возможно, тот богатый молодой правитель думал о себе так же, однако Иисус посоветовал ему раздать свое имение нищим. 2) Любостяжание и алчность. Эти слова подразумевают безрассудную страсть иметь больше, пусть и в ущерб другим. Кратко подобную установку выразил один писатель, который считал себя христианином, но книгу назвал так: «Как разбогатеть среди нищих». Увы, эта установка, осужденная Священным Писанием[1796], укоренилась в современном образе мышления. Вскоре после того как Александра Солженицына выдворили из России, он выступил с таким заявлением: «Эта неуемная, фантастическая страсть западной цивилизации к извлечению прибыли — нечто непостижимое уму человеческому; она выходит за все мыслимые пределы, превосходит все ограничения, преступает всякую добрую совесть». Это привело одного обозревателя к заключению о том, что любостяжание и алчность порождают массу проблем: инфляцию, дикие долги, семейные стычки и т. д. и т. п.[1797] В условиях западной цивилизации мы не поклоняемся идолам из дерева и камня, но множество людей, в том числе и христиане, по всей видимости, поклоняются мамоне и вещам. 3) Стремление быстро обогатиться. По всей вероятности, на людей во все времена большое впечатление производила мысль о возможности быстро разбогатеть, причем с наименьшими усилиями. Священное Писание выступает против этого[1798], но жажда наживы заставляет некоторых вкладывать кровные деньги в программы, которые чаще проваливаются, чем приносят обещанную прибыль. 4) Гордыня и ожесточение. Лаодикийская церковь действовала, исходя из гордой установки на то, что она богата и ни в чем не нуждается[1799]. И сегодня подобная установка на превосходство характеризует некоторых богатых и удачливых людей, которые не могут понять, что они несчастны и жалки, нищи, слепы и наги, поскольку пренебрегают Богом, полагая, что их богатство обеспечит им безопасность и счастье; они не могут или не хотят понять, что имение и успехи — все это дары от Бога. Встречаются и нищие, затаившие злобу и раздражение на Бога, поскольку, как они считают, Он не дал им сокровищ, и завидующие тем, у кого больше денег, чем у них. — 636 —
|