|
Иуда, стоя на краю портика, видел все это. Он боялся спросить, что решил высший совет. Не мог и не спросить. Гонцы удалились и вернулись в считанные минуты. Священники возбужденно перешептывались и грубо отмахивались от вопросов проходящих паломников. Иуда стоял, опершись на перила. Часть его потемневшего лица была освещена утренним солнцем. Несколько раз он порывался спросить, что произошло внутри зала, но сдерживался, чувствуя, что подвергнет себя опасности. Его могли заподозрить в намерениях освободить Иисуса, а только Каиафа и несколько других знали, что если бы не Иуда, высший совет не содержал бы сейчас Иисуса под стражей. Иуда стоял в страшном напряжении. Казалось, он постарел. Солнце безжалостно жгло его запавшие щеки и мешки под глазами. Он должен спросить. Он должен узнать. Почему он не остался в родном Кариоте, где жизнь так безмятежна? Ну зачем он вызвался нанести удар Ягве? Его мозг не находил покоя, и конца этому не будет. Ему надо как-то убедить священников, что они заблуждаются. Иисус не совершил никакого преступления. Он никому не причинил зла. Он был так же невиновен, как и агнец, принесенный в жертву на заре. Иуда полагал, что если бы он только мог сообщить это Каиафе, все было бы в порядке, ибо Каиафа был справедливым человеком, законодателем. Иуда все более нервничал. Его кожа неприятно зудела. Люди стали обращать внимание на дикий блеск в его глазах, на судорожные некоординированные подергивания его рук. Некоторые останавливались и с улыбкой смотрели на него, а он глядел на них. Вдруг он заметил, что у него грязные руки, и проворно спрятал их в складках одежды. Руки наткнулись на старый кожаный пояс, в котором он хранил деньги. Иуда тупо глядел на лица вокруг него. Некоторые из них были похожи на Иисуса. Иуда испугался мысли, что он начинает сходить с ума. Обхватив голову, он ринулся сквозь толпу,Он едва не столкнулся с одним из гонцов и не дыша спросил, что решил высший совет. Гонец ответил, что ему не до вопросов. Иуда стал умолять его, убеждая, что он должен знать, что случилось с Пророком из Галилеи. "А, с этим, - смилостивился гонец, - сегодня утром Его вздернут на дереве". 7 часов Иуда вцепился с одежду гонца и сказал, что ему нужно немедленно увидеть первосвященника. Гонец с силой оттолкнул его и крикнул, что первосвященник слишком занят. Краем глаза Иуда заметил, что вокруг собирается толпа. Он сглотнул и решил сменить тон. Но то, что он хотел им сообщить, утонуло в нечленораздельных звуках и всхлипываниях. Он бил себя в грудь, и голос его стал столь глухим и дрожащим, что никто не мог разобрать слов, и люди подняли его на смех. Гонец тоже захохотал и, пробившись сквозь кольцо зевак, побежал с донесением к первосвященнику. Иуда сиплым шепотом умолял остановиться и выслушать его, а затем пригрозил ему вслед, что вернет тридцать серебренников, и тогда первосвященник по справедливости должен будет отдать Пленника. Это, бормотал он себе, было бы справедливым. — 147 —
|