Голгофа - Последний день Иисуса Христа

Первосвященник напомнил, что суд уже присудил стоящего перед ними Человека к смерти по обвинению в богохульстве, и что зачитывание показаний и признание вины подсудимым не имело никакого значения. Сейчас они должны проголосовать формально, поименно, чтобы утвердить этот приговор. Конечно, сказал он не без удовольствия, следовало бы все взвесить до следующего дня, как того требует закон, но кто станет обдумывать все это в субботу, которая вступит в свои права чрез несколько часов.

Каиафа напомнил им, что Подсудимый неоднократно осквернял субботу, занимаясь исцелением мнимых больных и слепых, а также выводил своих сообщников из оцепенения, похожего на смерть. И все это по субботам. И если закон гласит, что тот, кто живет мечом, от меча погибнет, что может быть справедливее, чем убить богохульника прежде, чем заходящее солнце возвестит о начале особо святой субботы?

"Он богохульствует!" - восклицал Каиафа. Писцы приступили к поименному голосованию, начав с самых молодых членов совета. Они вставали и один за другим говорили: "Он виновен! Смерть Ему!" Когда опрос был окончен без единого голоса против, писец записал имя Осужденного, обвинение, факт виновности и приговор.

Это вместе с Осужденным будет направлено римскому прокуратору для утверждения приговора.

Два места в большом Синедрионе пустовали. Это были места друзей обвиняемого - Никодима и Иосифа Аримафейского. Число лиц, в чьих руках была жизнь Иисуса, исключая Каиафу, было не более шестидесяти восьми, по два на каждый год Его жизни.

Первосвященник сошел с возвышения и направился в дальний угол зала. Там он снял золотой обруч со своей митры, на котором была надпись "Святость Ягве". По древней легенде, когда наступит последний день искупления, Бог прочитает эти слова, смягчится и простит всех богохульников.

На время краткого судебного слушания на Подсудимом ослабили веревки, и Он потирал онемевшие запястья. Каиафа шепотом советовался с книжниками. Теперь предстояло отвести Иисуса к Понтию Пилату. Во всей процедуре задержания Преступника, суда и приговора Каиафа больше всего опасался этого последнего шага. Этот сдержанный человек мог снисходительно относиться к иронии Пилата, его поддельному смущению перед иудейскими законами, к его нескрываемому презрению ко всем евреям. Но если прокуратор не согласится с тем, что преступление заслуживает вынесения смертного приговора, тогда любые обращения к логике и юрисдикции будут тщетными. Иисуса освободят, и Его глас станет еще громче, чем ранее. Придется закрывать храм.