|
Терапия продолжалась несколько месяцев, иногда сеансы проходили дважды в неделю. Все, что происходило с ней в состоянии транса, женщина забывала, но ей разрешалось вспоминать предыдущие визиты Человека из Февраля, находясь под воздействием гипноза. Постепенно возраст девочки, которой она становилась в гипнотическом состоянии, увеличивался, а интервалы между визитами Человека из Февраля удлинялись, так что по достижении ею 14 лет можно было “случайно” встречаться в реальных местах, где она бывала в разные периоды своей жизни. Часто такие встречи происходили за несколько дней до того, как случались реальные события в ее прошлом. Девушка становилась старше, встречи с Человеком из Февраля продолжались, и она радовалась тому, что могла видеть его и разговаривать с ним о своих подростковых интересах. При помощи этого метода оказалось возможным ввести в ее воспоминания чувство того, что ее принимают и что она может многим в своей жизни поделиться с реальным человеком. Если она просила подарков, ей предлагались вещи, которыми нельзя наслаждаться долго. Например, у нее вызывалось ощущение, что она только что съела конфету или что они минуту назад прогуливались с Человеком из Февраля мимо цветочной клумбы. Когда она все это проделывала, я чувствовал, что у меня получается экстраполировать в ее воспоминания чувство, что в ее детстве были положительные эмоции. По мере продолжения терапии пациентка в состоянии бодрствования выказывала все меньшую озабоченность тем, что может стать плохой матерью. Она постоянно спрашивала, что я делал с ней в состоянии транса такого, что придаст ей уверенности при общении с детьми любого возраста. Я всегда говорил ей — как в трансе, так и в состоянии бодрствования — что она не будет помнить вербальной стороны того, что происходило под гипнозом. Однако эмоциональные ценности оставались при ней, она могла наслаждаться ими, а в будущем, возможно, и разделить их со своими детьми. Через много лет я узнал, что у этой женщины было трое малышей, которые приносили ей большую радость”. В психотерапии Милтона Эриксона границы — это иллюзии. Отсутствие границ было для него обыденной реальностью. Выступая в роли воспоминания о новом любящем человеке, Эриксон уничтожил границы между прошлым и настоящим, клиентом и психотерапевтом, фантазией и реальностью. Там, где многие психотерапевты предпочли бы поощрять пациентку к тому, чтобы смело взглянуть в глаза реальному прошлому, Эриксон решил ввести в ее память фантазию, таким образом создав для нее новую реальность. — 256 —
|