Психотерапия

Но есть и другие мотивы, говоря о которых мы должны обратиться к истории психотерапии. Корни как священства, так и психотерапии лежат в известном у примитивных народов явлении шаманизма и существовании шаманов. Шаман преимущественно заботится о судьбе души человека , её подготовке к смерти, её защите после смерти и её защите от состояния одержимости духами и демонами — то есть архетипическими силами. Он может делать всё это, потому что в процессе своей собственной инициации он страдал от такой же одержимости и нашёл пути исцеления себя.[169] Опыт инициации таких шаманов соответствует тому, что мы теперь называем процессом индивидуации.

После завершения этого процесса шаман приобретает естественный авторитет в своём племени, так как представляет собой наиболее индивидуированного и сознательного человека. Но даже на этой ранней стадии мы также находим и тень шамана, невротического (или даже психотичного) чёрного мага. Последний притязает на коллективный авторитет в связи со своим опытом общения с миром духов (то есть коллективным бессознательным); поступая так он доказывает, что болен. (Более современные примеры — Распутин и Гитлер.) Индивидуация абсолютно несовместима с любыми притязаниями на власть в коллективе , даже если это замаскировано позицией благонамеренного, либерального, скромного и умеренного лидера! Так что только Самость может дать нам тот естественный авторитет, которого не может требовать эго. Во времена первых христиан лидерами были люди с таким естественным авторитетом, который они приобрели вследствие своего собственного внутреннего опыта и своего опыта христианской жизни. С формированием церкви как внешней коллективной организации, лидерами всё больше и больше становились люди, которые притязали на власть и авторитет и налагали коллективные сознательные правила на спонтанную внутреннюю религиозную жизнь людей. Конфессии, как указывал Юнг, начали таким образом то, что он называл «игрой пастуха и овец».[170] Стадо покорных овец даже стало символом доверчивой толпы.[171] Но слепое доверие таких масс также легко может быть использовано для ложной цели, как и для истинной. Поэтому мы видим, что коммунизм сейчас более широко распространён в католических странах, нежели в протестантских, так как у церкви до этого было там большое влияние. Противовесом в прошлом выступает поиск алхимиками Христа или Меркурия, как символа «истинного человека» внутри. Юнг говорит:

«Истинный человек» выражает Антропоса в индивидуальном человеческом существе. По сравнению с проявлением Сына Человеческого в Христе это кажется шагом назад, потому что историческая уникальность Воплощения была тем самым великим шагом вперёд, в результате которого рассеявшиеся овцы собрались вокруг одного пастыря. Некоторые опасаются, что «Человек» в индивиде должен означать разгон отары. Это должно действительно являться шагом назад, но вину за него нельзя возлагать на «истинного человека»; причина кроется, скорее, в тех отрицательных человеческих качествах, которые всегда угрожали цивилизации и препятствовали её развитию. <…> «Истинный человек»[172] не имеет с этим ничего общего. Прежде всего, он не станет уничтожать никаких ценных культурных форм, поскольку он сам является высшей формой культуры. Ни на Западе, ни на Востоке он не играет в игру «пастух и овцы», поскольку у него достаточно дел, чтобы быть пастырем самому себе.[173]