Психотерапия в особых состояниях сознания

Безличное предложение может рассматриваться как предло­жение с опущенным агентом, не заданным явно в тексте, но пристрастная позиция которого выражается в выборе предика­та, в грамматической организации предложения. Так, напри­мер, в предложении «Книга лежит на столе», описывающем пространственное отношение двух объектов, особенности вос­приятия человека (агента) проявляются в том, что в качестве грамматического подлежащего выбирается более мобильный, меньший объект (книга).

Но позиция агента подразумевается в предложении и тогда, когда отсутствуют какие-либо семантические или синтаксичес­кие его проявления. Так, Ш. Бали полагает, что предложения типа «Смеркается» являются свернутым высказыванием типа «Я вижу, что смеркается», «Я полагаю, что сейчас уже смерка-

ется», модальная рамка которого опущена. А. Вежбицка (1983) выделяет в предложении пропозицию — собственно некоторое утверждение — и его модальную рамку, определяющую отне­сенность описываемого к одному из возможных миров: про­шлому, настоящему или будущему; к гипотетическому миру возможного или нормативному миру должного; к пространству желаемых событий и т. п.

Один из ведущих теоретиков модальной логики Я. Хинтикка (1980) называет содержание, включающее пропозициональную установку, «возможными мирами». По сути дела, «возможные миры» — состояния сознания субъекта, ориентированного на воспоминание или на представление будущего, погруженного в творческую фантазию или подверженного сомнениям. Вхожде­ние субъекта в эти состояния осуществляется с помощью мен­тальных предикатов, выраженных с помощью специальных лексических средств. А. Вежбицка выделяет широкий пласт такой лексики, заданный в первую очередь наречиями, вводны­ми словами, союзами типа к счастью; наверное, только, уже, давным-давно, возможно, слишком, все еще, которые имплицитно задают позицию агента деятельности.

Отсутствие агента в предложении может вести к логико-се­мантическим парадоксам, которые тем не менее снимаются при реконструкции позиции субъекта деятельности, описываемой в предложении.

Например, рассмотрим известный парадокс, связанный с именем Эдипа: «Из того, что Эдип хотел жениться на Иокасте, которая была его матерью, следует, что Эдип хотел жениться на своей матери». Как нам известно, утверждение фактически неверно. Парадокс снимается, если наряду с субъектом (аген­том) — Эдипом — реконструировать позицию некоего сторон­него наблюдателя — судьбы, рока, читателя, — который высту­пает субъектом знания того, что Иокаста является матерью Эдип:< Предложение, таким образом, распадается на две само­стоятельные части, одна из которых описывает внутренний мир Эдипа (его желание жениться), а другая с позиций объективного наблюдателя описывает родственные связи Эдипа. Каждое из этих предложений имеет своего собственного субъекта деятель­ности или субъекта знания, и в свою очередь утверждение, содержащееся в каждом из них, может быть истинным или ложным (В. Ф. Петренко, 1988).