Психотерапия. Теория и практика

Супрессивная техника по определению призвана наложить зап­рет на любые занятия, кроме сосредоточения на ощущениях, или ограничить их; она предполагает, таким образом, запрет избегания ощущений как «несущественного». Но что может быть существен­нее, чем сконцентрированное и полное погружение в ощущение? Почему мы так часто слушаем и не слышим, смотрим и не видим? Значит, мы просто боимся обнаружить то, что при более присталь­ном внимании открылось бы нам с непреложностью. Одним из кар­динальных открытий может стать открытие несущественности, про­стоты, бессмыслицы, тривиальности, что на более поверхностном социальном уровне жизни отражает нашу установку на избиратель­ное сравнение, сопоставление и вынесение суждения по отношению к социальному эталону. В этом смысле сравнение есть избегание непосредственного контакта, в то время как погружение в состоя­ния бессмыслицы и пустоты могло бы стать углублением и полным проживанием фобического способа жизни, а следовательно, попыт­кой преодоления избегания. Таким образом, девизом этого вида гештальт-терапевтической тактики является отказ от потворство­вания любой игре, представляющей механизм главного избегания.

Супрессивная техника реализуется в принципиальных «ни-ни», т.е. непреложных запретах на некоторые традиционные способы жизни, которые квалифицируются как избегания: велеречивость, предвкушение, повествовательность, долженствование, манипуля­ция. Позволим себе только проиллюстрировать смысл некоторых из перечисленных запретов.

«Повествовательность», например, наиболее распространенная форма избегания. Это знает любой, кто хотя бы раз принимал уча­стие в гештальт-сессиях. Участники порой могут потратить несколь­ко часов на пространные рассказы (ни к кому не обращенные), их обсуждение и комментарии, дискуссии по поводу предложенного упражнения и т.д., что, естественно (по причине исчерпанности времени), позволит избежать непосредственного включения в вы­полнение этого упражнения. Таким образом, участник предпочтет обсуждать, интерпретировать, искать объяснения там, где ему пред­лагается принципиально другое - чувственно опробовать, испыты­вать, переживать, волноваться, страшиться, рисковать, соприкасать­ся, сталкиваться и т.д. Запрет на подобный «образ жизни» (в геш­тальте его иногда называют эбаутизмом) предоставляет участнику шанс яснее осознать, во-первых, непреложность самого факта из­бегания, а во-вторых, присущие ему индивидуальные способы «де­лания» этого - защиты. В качестве альтернативы эбаутизму мы ча­сто предлагаем следующее упражнение: представьте себе встречу с инопланетянином и попробуйте объясниться с ним на языке «абра­кадабра», словарь которого составляют исключительно нечлено­раздельные звуки и тактильно-моторные образы, требующие непо­средственного телесного взаимодействия.