Психотерапевты о психотерапии

Влияние Морено было скрыто, потому что в центре его работы также лежала критика общества. Если вы работаете в рамках медицинской модели, в рамках понятий нормы и патологии, вы должны делать допущение: принятая обществом модель поведения — цель терапии. Подобная модель не может критиковать организацию общества. Очевидно, что опыт Морено, который все же критиковал, не был широко распространен, и его традиции не были столь влиятельны, как психоаналитические. Но, по моему мнению, его идеи куда более фундаментальны.

Фриц Перлз начал восстанавливать некоторые идеи Морено и синте­зи­ровал их с мудростью Востока и гуманистической психологией 60-х. Этим же занимались Райх и, вероятно, отчасти Маслоу, Роджерс, Перлз и Морено. Это явилось частью волны сознания 60-х. Целое поколение не участвовало в войне, а значит, энергия их юности и увлеченность будущим не были уничтожены на поле битвы, а ушли на многое другое. И что еще важнее, происходило освобождение энергии женщин из глубин коллективного патриархального бессознательного, в котором она была заключена веками.

Так что традиция, на мой взгляд, смогла выжить и до сих пор жива, потому что продолжала обогащаться развитием идей искусства, литературы и Востока. Я бы сказала, некоторые гуманистические традиции уже укрепились, но тогда это было новым течением, признающим: мы не просто существуем как индивиды, которым нужно постоянство для того, чтобы жить нормальной жизнью. У нас внутри — потенциал, который намного больше, чем нас учили или чем нам разрешалось даже представлять. Совершенно другая модель: взглянуть на путь самораскрытия как на рост, а не как на путь возвращения в нормальность.

— Как включается в Вашу теорию “трансперсональное”?

— Существует несколько аспектов. Для меня лично это происходило различными способами (думаю, для моего поколения — так же). Мы брали психоделические средства, которые открыли врата восприятия, и обнаружились уровни реальности, не соответствующие стабильному пространству и времени — тому, что мы привыкли считать реальностью. Покатилась огромная — может быть, не такая уж и огромная, но мне она казалась огромной, потому что я была ее частью — волна людей, отправляющихся на Восток для восстановления некоторых традиций и мудростей Востока, потерявшихся в нашем западном материализме. В этом заключалось признание: наше индивидуальное “Я” само по себе — это конструкция ограниченной реальности; я существую как отдельный индивид, все внутри меня, и я также существую как часть чего-то большего. И первый аспект включает в себя утверждение всего, что я есть, развитие моей власти (на Востоке — “Я есть”, “Я есть такой” или “Я есть Бог”). Другой аспект состоит в том, чтобы понять: я часть чего-то намного большего, которому, согласно восточной мудрости, я подчиняюсь. Существует единение со всем миром и отказ от своего “Я”.