|
— Насколько Ваша работа зависит от знания строения тела? — Сложный вопрос. Я думаю, многие из нас недостаточно знают анатомию и физиологию. Но большинство все же читали работы по анатомии и физиологии. Большинство из нас — те, кого я знаю — проходили в группе рисование живого тела. Я постоянно читаю книги и статьи о том, как работает тело и каковы могут быть его психосоматические корреляции. И обучение улучшается. Людей обучают биоэнергетике и дают как бы второе образование, обычно после медицинского. Количество терапевтов, не имеющих этих знаний, увеличивается по мере того, как приходят люди без медицинского образования. В Европе акцент больше ставится на психодинамических аспектах отношений и на том, как клиент рассказывает то, что дает информацию, говорящую о его отношениях с вами, даже если при этом используются термины, связанные с телом. Так что анатомия и физиология могут быть менее важны. Когда вы сообщаете мне, что знаете все о позвоночнике, я также понимаю, что есть вещи, которых я не знаю, но должен знать. Обучение происходит всю жизнь. Каждый человек приходит и провоцирует вас к тому, чтобы побольше узнать. На каждом сеансе постоянно возникают противоречия между физическими и вербальными, соматическими и психодинамическими аспектами. — Что происходит, когда человек приходит к Вам? — На первом интервью я прошу их рассказать о себе, а затем стараюсь установить некую связь между тем, что они говорят, и тем, что я замечаю в их теле. Если есть время, я пытаюсь провести простую работу с телом, чтобы и клиенты получили некоторое представление о том, чем они занимаются. Я тоже должен получить представление о нашей совместной работе. Я могу предложить им лечь и поработать над дыханием, затем посмотрю, как они отреагируют на прикосновение, поскольку в биоэнергетике легче работать, если есть физический контакт. Но не для каждого это достаточно просто. Я стараюсь выяснить, есть ли у пациента медицинские проблемы. Другой способ состоит в том, что я спрашиваю их, есть ли у них вопросы ко мне, о том, как я работаю. Иногда это не совсем удобные вопросы, но, я думаю, довольно важно дать им выход, потому что отношения между нами еще не сложились. Я уверен, за подобными проблемами будут стоять проблемы переноса, но пока между нами еще нет сильной психодинамики. Предполагая, что человек находится в каком-то кризисе, вы понимаете, что он скорее всего придет и начнет говорить о нем. Стоит ли разводиться? Не гомосексуалист ли я? Что делать с дислексией ребенка? Большинство людей приходят с проблемой в голове, и это, на мой взгляд, требует внимания к ней, до того как может быть проведена более существенная работа по реконструкции. Иногда клиенты обращаются потому, что пребывают в ужасной депрессии или в очень плохом состоянии и не знают, что психологически может стоять за этим. Тогда я буду очень — если хотите — традиционным, стараясь получить как можно больше информации о семейной истории и как можно больше — об истории болезни. Иногда мы используем рисунки или работу с линией времени, чтобы посмотреть, повторяются ли какие-либо структуры. — 247 —
|