Прагматика человеческих коммуникаций

ПРАГМАТИКА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

понятиях причинно-следственных отношений, взятых из медицинской модели, скажем между инфекцией и восполнением; двойная ловушка не является причиной шизофрении. Все, что можно сказать по этому поводу, заключается в следующем: там, где двойная ловушка является доминирующим паттерном коммуникации и где диагностическое внимание ограничено индивиду­умом с открытым проявлением нарушения психичес­кого равновесия, то поведение этого индивида удов­летворяет диагностическому критерию шизофрении*.

В этой книге невозможно затронуть вес аспекты и теории двойной лопушки, но вопрос степени нарушения требует некото­рого обсуждения. Мы повторили эксперимент, в котором родите­ли больных шизофренией могут сначала казаться хорошо приспо­собленными индивидуумами, испытывающими доверие к мифу, что эти семьи были бы счастливыми, если бы их сын или дочь не были бы больны шизофренией. Но даже когда они участвовали в беседе во время отсутствия пациента, их экстраординарная ком­муникационная несовместимость вскоре становилась очевидной. Вспомним примеры из работы Лэйнга и Эстерсона (9) и более раннюю работу Сеарлса (Searlc), из которой мы приводим следу­ющую цитату:

«Например, мать молодого человека, больного ши­зофренией, весьма импульсивная особа, выстреливающая слова со скоростью пулемета, обратилась ко мне со следу­ющими заявлениями, которые были полны поп sequiturs и бурных эмоций, от которых я пришел в крайнее изумление: «Он был очень счастливым. Я не могла себе представить, что это когда-нибудь с ним случится. Он никогда не опус­кался, никогда. Он любил свою работу в магазине мистера Митчелла в Левистоне. Мистер Митчелл — безупречный джентльмен, я не думала ничего плохого о людях в этом магазине, пока Эдвард не проработал там несколько меся­цев. И Эдварду с ними хорошо. И вдруг он приходит домой и говорит (мать имитирует сына): «Я не могу оставаться "гам ни минуты больше!» (142, стр. 3—4).

Только в этом смысле двойная ловушка может рассматри­ваться как причина, и, следовательно, является патогенной. Это различие может казаться мудреным, по мы считаем его необходи­мым, если будет сделан концептуальный шаг от «шизофрении как таинственной болезни разума» к «шизофрении как специфичес­кому паттерну коммуникации».