|
В шестнадцатилетнем возрасте я на собственном опыте узнал, что максимальное проявление какого-то функционального образования личного бессознательного приводит к его разрешению, но, в силу отсутствия соответствующих знаний и опыта, прошёл мимо этого своего открытия, не осознав происшедшего. А история такова. Лет с одиннадцати меня периодически стали беспокоить сильные головные боли, сопровождавшиеся нарушением зрения, а иногда и рвотой, не приносящей облегчения. Постепенно такие приступы участились, а с 16 лет повторялись ежемесячно. Во время приступа я обычно ложился в постель, стараясь оградиться от каких-либо зрительных и слуховых раздражителей, так как появление любого из них значительно ухудшало состояние. Иногда приходилось вызывать скорую помощь, но, более чем укол кофеина, мне предложить ничего не могли. Следующий после приступа день был тоже мучителен: я ходил осторожно, пытаясь уменьшить сотрясения тела, так как в голове при каждом шаге возникало ощущение катающихся и больно стукающих шаров. И так было каждый месяц. В 16 лет я, по направлению военкомата, был госпитализирован в неврологическую клинику, где поставили диагноз – мигрень. Впрочем, школьный врач, на основании клиники, поставила тот же диагноз значительно раньше. Обследование и постановка диагноза ситуации не изменили и каждый месяц я переживал приступ мигрени. Конечно, всё связанное с этим порядком надоело, и, возможно, последнее послужило причиной тому, что я сделал однажды: когда начался приступ, я, вместо того чтобы спрятаться от всего окружающего в постели под одеялом, пошёл бродить по городу. Стоял июньский, жаркий день. Яркое солнце, запах асфальта, шум машин – всего этого должно было быть достаточно, чтобы ухудшить моё состояние до неизвестно какого предела. Так и происходило поначалу, но с какого-то момента, к моему удивлению, произошло нечто необычное: головные боли начали стихать. Болезненное состояние длилось всего часа три вместо привычных – пол дня или целый день. На другой день я чувствовал себя несравнимо лучше, чем после любого другого приступа мигрени. Никаких умных выводов я не делал. Просто теперь, как только начиналась головная боль, шёл в город гулять. Приступы стали реже, а вскоре и совсем прекратились. О причинах я тогда не задумался. О своём необычном опыте никому не сказал. Меня вполне устроило объяснение врачами происшедшего улучшения, как следствия динамики моего полового развития. Этот факт из своей биографии я вспомнил тогда, когда перешагнул за сорокалетний рубеж жизни. И вспомнил, уже имея опыт конструктивного разрешения различных состояний своих пациентов через эмпирически реализованное, максимальное проявление их симптомов. — 42 —
|