|
— Расскажите, пожалуйста, как сейчас вы живете с Катей? Кто из вас что делает по дому, кто готовит, кто убирает, кто покупает продукты, кто работает, кто зарабатывает деньги? Валентина Ивановна подробно, монотонно, с грустью в голосе рассказывает: — Я на пенсии, но продолжаю работать, получаю копейки. Катя пытается устроиться на работу, но больше двух недель нигде не задерживается: как только деньги попадают ей в руки, она запивает, и какая после этого работа? Профессии у нее нет, ведь школу она так и не кончила, и поэтому ее берут на работу в ларьки, продавцом на рынке, а там все время алкоголь. Вот и живем на мою мизерную пенсию и на то, что я заработаю. Дома Катя все время лежит, смотрит телевизор, целый день ходит в ночной рубашке. Готовить еду она ленится, хотя умеет хорошо, говорит, что у нее депрессия. Ждет, пока я приду и начну готовить ужин. В общем, ничего не делает. Ничего, я терплю. Единственное, что выводит меня из себя, это ведро с мусором. Я не могу готовить, пока ведро набито всякой дрянью. Сколько я ни просила ее к моему приходу вынести эту дрянь и вымыть ведро, она не делает. Это меня просто убивает, я даже плачу. Она ведь курит, и дно ведра покрыто слоем спрессованного пепла. Все это воняет. Когда я прихожу домой, у меня нет сил выходить и выносить ведро, поэтому ногой умну содержимое и начинаю готовить. А иногда скандал ей устраиваю, но это еще хуже для меня, она может разобидеться и отказаться есть. Сейчас мне надо предложить Валентине Ивановне побыть этим злосчастным ведром. Почему именно ведром? Потому что на протяжении всего рассказа эмоционально она была вовлечена только тогда, когда говорила о ведре. Честно говоря, я опасаюсь, что она сейчас откажется от моего предложения. Бывало и такое. На мое предложение побыть тем или иным предметом мне говорили: “Зачем это?”, “Не вижу смысла”, “Я так не смогу”, “Это шизофрения какая-то”. Без особой надежды я говорю: — Валентина Ивановна, сейчас вы рассказывали мне о вашей с Катей жизни, и я заметила, что у вас какое-то особое отношение к ведру для мусора. Может, поговорим с этим ведром? Валентина Ивановна задумчиво смотрит на меня и произносит: — Знаете, я давно подозреваю, что ведро как-то связано с Катюшкой. Дело в том, что на него я злюсь точно так же, как на Катю, плачу из-за него так же, как плачу из-за Кати. — Вы можете сейчас побыть этим ведром, почувствовать себя этим ведром и из роли ведра сказать мне, что вы чувствуете, что думаете, чем довольны, чем нет? Через некоторое время Валентина Ивановна медленно начинает говорить: — 43 —
|