Играть по-русски. Психодрама в России: истории, смыслы, символы

Участники

Автор статьи в ту пору заканчивал трехлетний курс обучения психодраме у Екатерины Михайловой и был полон энтузиазма. Опыт ли Дж.Л. Морено, начинавшего работать с маргинальными слоями населения, или впечатление от эффективности и яркости метода повлияли на желание создать группу, сказать трудно, но она была создана. Руководство больницы отнеслось к этой идее благожелательно, и после согласования ряда вопросов с лечебными отделениями, службой охраны работа началась.

При наборе первой группы широкой рекламы среди пациентов не проводилось. Я работал в приемном отделении больницы и знал всех пациентов, поступивших за последние годы, и, что еще важнее, они знали меня. Пациенты, приглашенные в группу, должны были обладать прежде всего способностью к сопереживанию и рефлексии. Во время бесед с врачом или психологом исследовалось умение сочувствовать другим людям, мысленно становиться на их место, способность считать причиной сложившихся жизненных обстоятельств себя. Другими чертами, необходимыми для эффективного участия в работе группы, представлялись стремление к скорейшей выписке, достаточно высокий интеллект, отсутствие психопродуктивной симп­томатики. При создании последующих групп подход не был таким строгим. Среди участников были пациенты с олигофренией, а также пациенты, не проявлявшие активного желание выписаться, и даже те, кто имел хронические бредовые расстройства. Опыт показал, что привлечение таких пациентов в уже работающие группы на освобождавшиеся места было успешным. Те же расстройства могли становиться непреодолимым препятствием во вновь набираемых группах и приводили к прекращению их участия.

В группах работало от 6 до 8 человек, проводились они два раза в неделю по 1,5 — 2 часа и существовали до двух лет. Такой размер группы и периодичность занятий представлялись оптимальными для наращивания потенциала группы в качестве средства психокоррекционной помощи.

В принудительном лечении существует феномен, подробно не описанный, но многими признаваемый: люди, осуществляющие принудительное лечение, ставят перед собой одни цели, а люди, которых лечат принудительно, — имеют другие. И если лечение препаратами допускает такое расхождение, то для психотерапии игнорирование этой проблемы означает остановку процесса в самом начале. Преодоление этого разногласия ставит две задачи — признание существенности самых поверхностных запросов и, исходя из них, развитие более глубокой мотивации.

“Просто хочется больше общаться”, “Как-то разнообразить жизнь”, “Вы­плеснуть напряжение” — эти и подобные мотивы лишь на первый взгляд кажутся поверхностными. Монотонность и однообразие больничной жизни может представляться не меньшей проблемой, чем воспоминания о болезненном периоде или беспокойство о будущей жизни.