Психодрама: теория и практика. Классическая психодрама Я.Л. Морено

П: «Я снова иду по мосту, ведущему в бесконеч­ность, как всегда, иду сквозь белый туман, окутав­ший этот мост».

Д (цитирует Гессе): «Одиноко бродить в тумане — значит в жизни одиноким быть...»

П (неожиданно прерывает дубля): «Ни один че­ловек не знает другого, каждый сам по себе».

В тот же миг протагонистка внезапно вскакива­ет, начинает плакать, смеяться:

П: «Но ведь это не так, я не одинока, у меня есть дочь, мои друзья, вся жизнь...»

После этой психодрамы протагонистка и взвол­нованные участники группы продолжают молча си­деть в кругу. Хотя никто ничего не говорит, все со­переживают протагонистке.

На следующий день она сообщает, как хорошо ей спалось в эту ночь. Она все еще не может осмыс­лить того, что произошло в психодраме. Свои чув­ства она выражает следующими словами: «Разве та­кое возможно, чтобы я увидела мать, брата, вообще все это?! На самом-то деле исполнители совсем не похожи на них!» И, обратившись к группе, добав­ляет: «Вы единственные люди, пережившие вместе со мной этот ужас! Раньше я рассказала об этом своим близким. Они вроде понимали мое горе, но не сопереживали ему. Между нами никогда не было мостика... Я не могла подступиться со своими чув­ствами даже к самым любимым людям! Такого со­переживания, как у вас, я не видела никогда».

Комментарий к психодраматической переработке сновидения: Психодраматическая переработка сновиде­ния на сцене также состояла из трех частей:

во-первых, из воспроизведения образа сновидения — бесцельного хождения по бесконечному мосту — без дополнительного расширения образа;

во-вторых, из репродукции тяжелого, травматического события, кульминацией которого явилось расставание с матерью на мосту, случившееся за двадцать шесть лет до психодраматической переработки сновидения на сцене;

в-третьих, из изображения рациональной переработки происшедшего протагонисткой, обретшей эмоцио­нальную убедительность благодаря спонтанной игре двух участников группы.

В результате кошмар, постоянно повторявшийся в те­чение многих лет, стал понятным в отношении стоящего за ним события, и, кроме того, для протагонистки был проложен мостик к своему частично вытесненному про­шлому, к своему теперешнему жизненному окружению, и прежде всего к участникам группы.

То, что протагонистка всегда знала на рациональном уровне, а именно что, несмотря на судьбу своих близ­ких, она имеет право жить и что эта жизнь к тому же была желанием ее матери, стало для нее в психодрамати­ческом катарсисе эмоциональным убеждением.