|
Софии-раджас сохраняют тепло человеческого сосуществования и не дают нам лишаться знака человечности. Они своей консервативностью и странным бессознательным стремлением к архаическому матриархальному порядку сохраняют давнюю мирскую традицию, традицию мира, общины. И, укрепляя непонятной верою теплоту взаимного человеческого обогрева, способствуют продолжению дальше в бесконечность общечеловеческой жизни, не строя футуро-логических прогнозов, но реально питая и претворяя ее. София-тамас. Персонификации косной, темной, деструктивной, разрушительной энергии Софии многообразны, но имеют объединяющую черту — место знания используется в корыстных целях и ее активность ограничивает личность, умаляет ее возможности, тормозит развитие, лишает позитивного будущего, искажает качества и свойства, лишает силы. Для этого она не занимается колдовством — достаточно места, которое она занимает в социальном организме. Если коснуться волшебной сказки, это, как правило, мачеха по отношению к падчерице. Ее вредительство заключается не только в том, что она психологически репрессирует и выгоняет девушку из дому, обрекая на смерть, но еще и в том, что гнобит своего мужа, лжет другим, и это является основным конфликтом сказки. В других сказках аналогом мачехи может быть более взрослая состоявшаяся женщина или сестры героини, которые и являются в данном случае манифестациями Софии-тамас. Анима Елена Несмотря на то что архетип Елены как в мифологии, так и в юн-гианской психологии достаточно однозначен — красота, ветреность, непостоянство, ее анализ мы предпримем также в трех протосце-нариях. Но чтобы быть точнее в изложении, вспомним сам миф о дочери Зевса и Леды, жены древнейшего лаконского царя Тиндарея, сестры Клитемнестры, знаменитой в греческом эпосе своею красотою. Божественна и совершенна не только ее красота изначально, Елена, первоначально, несомненно, богиня (самое имя от sel — светлая). Но уже в гомеровских поэмах является смертной женщиной, женой Менелая, царя Спарты. Из-за похищения ее Парисом возгорается Троянская война. Во время войны она живет в Трое, как жена Париса, раскаиваясь в своем проступке, презирая Париса и желая всей душою возвратиться к первому супругу и покинутой дочери Гермионе. После взятия Трои Елена снова достается Менелаю, с которым и возвращается в Спарту. В послегомеровских Елена выглядит еше более ветреной и непостоянной с девичества (чего стоит сюжет, в котором после смерти Париса она стала женою брата его Деифоба, которого и выдала по взятии Трои Менелаю). — 24 —
|