Детский рисунок: диагностика и интерпретация

Этот двигательный аспект в восприятии нарушен у слепых детей, поэтому нужно использовать любую воз­можность, чтобы компенсировать недостаток, не только поощряя изучение своих частей тела, частей тела других на выполненных в натуральную величину скульптурах, но особенно стимулируя двигательную активность дома и вне его. Ребенку нужно помочь, когда он сам не может использовать взгляд и движение, в том, что Гезелл и Аматруда точно обозначили как «взаимную самокоррек­тирующую комбинацию и ответное подкрепление».

Слепой должен посещать музеи, и запрет трогать объекты искусства должен быть в этом случае снят. Им нужно разрешить трогать своими чувствительными ру­ками скульптуры так, чтобы они не только узнали, но и почувствовали художественное наследие человечества.

162

В «Элизабет» Шерон Ульрих подробно описывает то, как она помогла своему слепому ребенку в решающие первые пять лет. С младенчества мир людей и вещей пре­подносился Элизабет, пока она не была готова сама идти дальше, исследовать чувствительными пальчиками тем­ноту. Для нашей главы особенно важны методы, исполь­зуемые в формировании концепции тела. Ребенок должен изучить очертания тел и научиться координировать свое тело в пространстве. Как и всем, слепым детям необходи­мо половое образование. Анатомическое различие между полами впервые было представлено на примере куклы-мальчика, но этот прием не сработал, в итоге был най­ден доброволец — настоящий мальчик, тогда ребенок смог узнать то, что другие 4-летние дети могут видеть.

У слепых прикосновение и физические ощущения должны продолжают оставаться главными средствами формирования представления формы и пространства. Интерпретация внешнего мира по существу субъектив­на, и, как следствие, творчество тех, кто никогда не видел, будет экспрессивным. В какой-то степени реа­лизм будет достигнут слепыми скульпторами, но это, судя по всему, будет результатом тренировки.

Ослабленное зрение, ограничивающее способно­сти, тем не менее не наносит ущерба развитию кон­цепции тела и окружающей среды. Рисунки близору­ких, дальнозорких или детей-астигматиков особо не отличаются от рисунков их сверстников с нормальным зрением. Попытки рассматривать некоторые оригиналь­ные — и впечатляющие, добавлю я, — изменения в предметах, на полотнах некоторых великих художни­ков, как следствие некоего органического дефекта, интересны, но неубедительны. Те, кто приписывает вос­хитительные, высокохудожественные эффекты, достиг­нутые Эль Греко при помощи искаженных фигур, всего лишь ошибке рефракции, астигматизму, обнаружива­ют механистический склад ума, который усложняет вынесение достойных оценок, не говоря уже о понима-