|
Говорит, будто плачет она потому, что темнота сделает ее черной. (Как-то вошла ко мне в комнату проверить, не черная ли я). Ночью она, кажется, вспоминает все обиды, которые претерпела за день. (У нее теперь склонность к мгновенным агрессивным поступкам, например, может бросить камень мне в голову или ударить Сусанну по руке подносом). “У Сусанны болит рука?”; “У тебя разбита голова?”; “Дай мне иголку зашить одеяло”; “Не хочешь зашить мне голову?”; “Тебе я не могу зашить, ты очень твердая”. В другой раз ночью она сказала: “Ты помнишь, как доктор меня уколол?” (сделал инъекцию). “Мне нужно к доктору, я заболела, вот здесь” (показывает на свою писю). Письмо от матери по возвращении домой “Мне хотелось бы сообщить вам еще кое-что о Пигле. Я чувствую, что за счет чего-то, что я не могу определить, ей стало лучше. Прошел период, когда все ей было скучно, она ко всему была безразлична и всем недовольна, к тому же проявляла безудержную деструктивность — рвала и метала, ломала или пачкала вещи. Сейчас она производит впечатление существа, которое в большей степени живет собственной жизнью, в ней меньше манерности и неестественности. Раньше я не понимала, как ее преследует чувство вины и ответственности за свою деструктивность. Пигля очень мучается, вспоминая о том, что поломала что-то несколько недель назад, на что я тогда почти не обратила внимания. Я нашлепала ее, когда она настойчиво пыталась поднять мою юбку в магазине, а потом я об этом забыла. Две недели спустя она мне сказала: “Мама, я больше не буду поднимать твою юбку”. Или, когда я несла Сусанну, ее маленькую сестренку, и ударила ее о дверь так, что та заплакала, Пигля сказала: “Это ты виновата”. Я: “Да, это я виновата”. Пигля, очень обеспокоенно: “Тебе теперь это приснится?” Она, как всегда, тревожится ночью из-за того, что черная мама и бабака могут сделать ее черной. В последнее время особенно часто говорит о мертвых вещах. Прошлой ночью ей очень срочно нужно было сказать мне о черной маме. Начала говорить обычным певучим голосом: “Черная мама говорит: Где мои ням-нямки? Где мои ням-нямки?” Потом: “У черной мамы есть море и качели”. (Я возила ее на морской курорт в первый раз, и она любит качели). Я сказала, что мне кажется, будто она не хочет, чтобы у черной мамы были такие хорошие вещи. Она: “Нет, я хочу испортить их. Я хочу испортить твои вещи”. Потом она сказала, что у меня большие ням-нямки и она хочет их. Затем, казалось, она запуталась и сказала, что это я хочу ее ням-нямки, при этом выглядела очень растерянной. Я сказала, что у нее маленькие ням-нямки, а когда она подрастет, у нее будут большие. “Да, когда я смогу готовить”. (Я сказала ей, когда пришла, что мне некогда, ведь я готовила ужин папе и себе). Я: “Ты уже сама научилась немного готовить; ты же сделала сладкий крем”. Она: “Да, я могу готовить только мертвые вещи”. Потом она сказала: “Жизнь трудна” (копируя меня); “Мне от нее больно” (собственное добавление). — 30 —
|