В поисках фаллоса

Поэтому при анализе мужчин, рассказывающих о своих гомосексуальных фантазиях или гомосексуальных переживаниях, следует внимательно отслеживать содержание этих фантазий и переживаний; о чем они говорят. Если вопрос заключается в отделении фаллического комплекса, то подтверждающие это свидетельства могут быть найдены и в других аспектах психической жизни индивида. Но аналитик должен осознавать, что гомосексуальные фантазии и действия индивида, являющиеся следствием фаллического поиска, по-видимому, не влияют (или влияют весьма незначительно) на половую ориентацию его партнера в их долгосрочной связи.

Невозможно сколь-нибудь точно установить сколько мужчин были вынуждены приспосабливаться к своему неразборчивому и неудовлетворяющему гомосексуальному образу жизни, будучи убежденными, что это и есть именно то, что требуется в их фаллическом поиске. Известные случаи, однако, позволяют предположить, что таких случаев не так уж и мало. Вышеприведенные примеры, как я надеюсь, дают более или менее ясную картину того, что приапический комплекс работает не зависимо от того, рассматривает ли мужчина сам себя как гомосексуала, гетеросексуала, бисексуала или как-то иначе.

115

Сходную позицию в неявном виде можно обнаружить в литературе и клинических данных. Среди более молодых мужчин общим оказывается проекция фаллоса на своих более старших собратьев по полу.

В качестве примера можно взять случай Давида или сон о чернокожем мужчине Роджера (см. выше стр. 91, 92). Однако, здесь мы сталкиваемся со своего рода энантиодромией, реверсией энергии, ее движением вспять в середине жизни. Мужчины в среднем возрасте, как правило, не испытывают (с необходимостью) физического влечения по отношению к старшим. Наоборот, образ Приапа заменяется образом юного Диониса как полная ему противоположность, тот полюс, с которым субъект бессознательно и отождествляется. После этого мужчина кажется, скорее, похожим на пенис, ищущий тело, чем наоборот, так как он очарован юными созданиями мужского пола, напоминающими молодого Диониса.

Самым ярким примером этого может служить образ Густава фон Ашенбаха. Его случай помогает прояснить своего рода препятствие, которое ощутил, например, Арнольд, рассказывая о своей навязчивой тяге к молодым красивым мужчинам. Он знал, что желает контакта и близости с ними, хотя сам секс и не представлялся для него чем-то особенно приятным, а их половые органы его и вовсе не интересовали. Говоря метафорически, он был тем пенисом, которого, как они чувствовали, им не доставало. Поэтому, целью психического, которую он искал, была целостная сущность, состоящая из тела и пениса — нераздельный Озирис (Гор) или некастрированный Аттис — коротко говоря, психологическая связь с фаллосом.