|
Квартира Фрейда находилась в фешенебельном квартале, вблизи от Innere Stadt (старого города), почти в непосредственной близости от университета, музеев, оперы, Бургтеатра, рядом с величественными правительственными зданиями и, наконец, с последним по порядку перечисления, но не по значению, Имперским двором. Он включал Императорский дворец (Hqfburg), его сады, галереи искусств, библиотеку, хранилище драгоценностей короны (Schatzkammer) и Испанскую Императорскую школу верховой езды. Таким образом, семья обитала и разрасталась вблизи пульсирующего сердца великой империи. Довольно часто можно было видеть императора, проезжающего мимо в своей карете. Во многих отношениях жизнь весьма отличалась от современной. Профессионалы принимали своих клиентов у себя на дому, так что не составляло трудности прервать работу, чтобы повидаться с семьей. Дети мельком подглядывали за занятиями отца, которые в их глазах создавали ему огромный престиж. Трудиться с утра и до позднего вечера шесть дней в неделю считалось не столь необычным явлением, но профессионалы и обеспеченные люди отводили по три месяца для летнего отдыха или путешествия с Бедекером в руках. На научное развитие Фрейда в течение этого десятилетия указывает тот факт, что если в 1886 году он был, главным образом, невропатологом, полностью признававшим теории Шарко о неврозе, то в 1896 году он больше не интересовался невропатологией и после того, как забросил идеи Шарко и Бернгейма, медленно подходил к разработке собственной системы. Первым шагом в этом направлении стал его возрастающий интерес к Бернгейму, учебник которого он переводил, и затем, в июле 1889 года, поехал в Нанси, чтобы встретиться с ним и с Льебо в то время, когда посещал Международный конгресс психологов в Париже120. В 1891 году в сотрудничестве с Оскаром Рие вышла книга Фрейда о детском церебральном параличе, после чего появилось его важное исследование теории афазии, а в 1892 году он публикует перевод еще одной книги Бернгейма121. В сериях из двух лекций, которые он дает 27 апреля и 4 мая 1892 года в Wiener Medizinischer Klub (Венском ме- -41- Генри Ф. Элленбергер дицинском клубе), развиваемая им концепция внушения почти точно совпадает с концепцией Бернгейма122. Но Фрейд также переводит еще один том лекций Шарко, которые снабжает сносками, в некоторых из них поясняются идеи Шарко, в других утверждается его собственная концепция истерии, противоречащая Мейнерту123. В 1893 году в журнале «Das geistige Wien» (Венский журнал типа Who is who о венских знаменитостях) появляется биографический набросок о Фрейде124. Фрейд опубликовывает несколько статей об истерии, из которых особенно выделяется написанное им вместе с Брейером «предварительное сообщение», озаглавленное «Психические механизмы истерических явлений». Концепция Шарко о механизме травматического невроза была распространена на истерию в целом, а предложенный психотерапевтический метод основывался на концепции катарсиса и абреакции. В 1894 году в статье «Защитный невропсихоз» Фрейд отошел от истерии к фобиям, наваждениям и даже к галлюцинациям. Фрейд оказывал давление на Брейера для завершения «Исследования по истерии», и работа была опубликована в 1895 году. Это была хорошо систематизированная книга. После краткого предисловия, в котором было заявлено, что авторы не использовали столько историй болезни, сколько бы желали, из-за соблюдения профессиональной тайны, «Предварительное сообщение» бьшо переиздано в 1893 году, за ним последовал случай с пациенткой Анной О., приведенный как эталон излечения катарсисом. Затем Фрейдом были описаны четыре истории болезни, первая из которых относилась к Эмми фон Н., первой пациентке, для лечения которой Фрейд использовал катарсис. Книга заканчивалась главой Брейера, описывающей концепцию истерии, и другой главой Фрейда о концепции психотерапии. Мы вернемся позже к воздействию, произведенному этой книгой и статьями Фрейда того же периода. К тому времени профессиональное и финансовое положения Фрейда улучшились до такой степени, что он мог позволить себе периодические путешествия по Италии и коллекционирование произведений искусства. В следующем году он почувствовал, что его теория и терапевтический метод были достаточно оригинальны, чтобы присвоить им новое и особое наименование: психоанализ. Но рождению этой новой науки нужно бьшо еще пройти через весьма необычный процесс, который к тому времени уже начался. — 31 —
|