|
Из рассмотрения деятельности Общества становится очевидным, что никто не отрицал существования классической мужской истерии. Из четырех дискутировавших двое, Розенталь и Бамбергер, выразительно изложили присутствующим, что мужская истерия хорошо известна, а Лей- -37- Генри Ф. Элленбергер десдорф говорил о ней как о современном понятии. Как и следовало ожидать, Мейнерт разделил то же мнение, так как случай классической мужской истерии из его отделений был опубликован ровно за месяц до того и под его покровительством, не потому, что мужская истерия считалась необычным заболеванием, но как результат редкого истерического симптома, который представлял этот случай108. Совершенно ясно, что решающим вопросом дискуссии было утверждение Шарко о тождестве между травматическим неврозом и мужской истерией. Случилось так, что венские невропатологи не согласились с тремя пунктами в статье Фрейда. Во-первых, Фрейд не посчитался с традицией Общества, согласно которой докладчик приносит на рассмотрение нечто новое и оригинальное. (Именно в этом состояло замечание Бам-бергера: «Все это очень интересно, но я не усматриваю здесь ничего нового».) Возможно, Фрейду оказали бы лучший прием, если бы он, вместо того чтобы ссылаться на одну из историй Шарко, принес бы одну из своих собственных. Во-вторых, Фрейд выступил как посредник, опираясь только на авторитет Шарко, в противоречивости утверждений которого он, казалось, не оценил их сложность и скрытый смысл. В действительности осторожное отношение венских невропатологов к диагнозу истерических расстройств служило на пользу их пациентам. (В этом заключено значение высказывания Лейдесдорфа.) В-третьих, возможно, на этих невропатологов раздражающе подействовало приписывание Шарко открытия, что истерия не является ни злокачественной болезнью, ни результатом расстройств половых органов, - тех двух пунктов, которые в Вене были известны уже длительное время. Таким образом, казалось, что Фрейд обращается к ним, как к невеждам, и говорит с ними, глядя сверху вниз. Можно только удивляться, как могло случиться, что Фрейд не осознал, что оскорбляет этих людей, которые хорошо относились к нему109. Одна из причин такого отношения к аудитории заключалась в том, что Фрейд, всегда подверженный незамедлительному и сильному увлечению, был полностью очарован Шарко. Другая причина состояла в страстном желании Фрейда сделать великое открытие, которое могло бы принести ему славу. Он все еще с болью переживал разочарование, вызванное эпизодом с кокаином, и, очевидно, думал, что откровение, снизошедшее на него в Сальпетриере, могло бы стать отправной точкой для дальнейших открытий. Таким образом, холодный прием, оказанный его статье, был тем более болезненным для него. — 28 —
|