|
То, что действительно случилось на собрании 15 октября 1886 года, невозможно понять, если не определить, что означал в те времена термин «мужская истерия», а для этого мы должны отступить на несколько десятилетий назад. В предыдущее десятилетие произошло громадное увеличение интенсивности железнодорожного движения, железнодорожных происшествий и количества претензий к страховым компаниям. Открылся новый раздел патологии, основанный британскими врачами, описавшими типичные случаи повреждения позвоночника и мозга, а также случаи специфического нервного шока, вызываемого травматическим шоком, происходящие в результате крушений на железнодорожном транспорте. В Англии доктор Пейдж утверждал, что многие повреждения позвоночника в результате несчастных случаев на железнодорожном транспорте происходят не из-за повреждений нервов, а в результате функциональных расстройств, которые он называл истерическими; он обнаружил у пострадавших пациентов явления гемианес-тезии (потери чувствительности в половине тела или головы) и другие симптомы, считавшиеся, по общему мнению, признаками истерии92. Утверждения доктора Пейджа привели к оживленным дискуссиям, обсуждавшим две темы: во-первых, рассматривалась сравнительная частота органических и динамических (в современном смысле функциональных) повреждений; во-вторых, встал вопрос, являются ли эти неорганические невротические состояния идентичными истерии. Эти две темы имели важное практическое значение для пациентов, страховых компаний и медицинских экспертов, которые должны были определять величину причиненного ущерба пострадавшим. Точка зрения доктора Пейджа широко распространилась в Англии и была принята в Соединенных Штатах Уолтоном93, Путнемом и другими94. В Германии два ведущих невропатолога, Томсен и Оппенгейм, возражали, указывая на то, что гемианестезия не является доказательством истерии (вследствие того, что, как они показали, ее можно обнаружить во многих других - 34- 7. Зигмунд Фрейд и психоанализ состояниях больного). А кроме того, в их собственных наблюдениях за повреждениями позвоночника в результате железнодорожной катастрофы они обнаружили, что гемианестезия была гораздо более серьезной, чем у истерических пациентов, и эти больные практически не поддавались воздействию терапии95. Случаи неорганических повреждений позвоночника были описаны ими как особые травматические неврозы, отличающиеся от истерии. Во Франции Шарко отрицал существование описанных Томсеном и Оппенгеймом травматических неврозов. Он признавал, что неорганические случаи повреждения позвоночника в результате несчастного случая на железной дороге имеют определенные симптоматические особенности (как утверждали немцы), но настаивал на том, что они относятся к истерии. В качестве доказательства Шарко сообщил, что он под гипнозом производил параличи, бывшие симптоматически идентичными травматическим параличам. Поскольку многими жертвами несчастных случаев оказывались мужчины, диагноз мужской истерии, прежде ограничивавшийся кругом мужчин с классическими истерическими симптомами, теперь приписывался и мужчинам с функциональными, посттравматическими расстройствами. Таким образом, частота выявления мужской истерии увеличилась во Франции, по крайней мере, как диагностическая метка, и в Париже теперь существовали два вида мужской истерии: классический (в котором главным этиологическим фактором считалась наследственность), и посттравматический (в котором наследственность играла меньшую роль, если признавалась вообще). В Вене существование классической мужской истерии теперь считалось несомненным, но ведущие невропатологи не принимали заявления Шарко об идентификации травматического паралича у мужчин с мужской истерией. — 25 —
|