|
V* Недавно, когда я имел случай изложить одному философски образованному коллеге несколько примеров забывания имен вместе с анализом их, он поспешил возразить: все это прекрасно, но у меня забывание имен происходит иначе. Ясно, что так облегчать себе задачу нельзя; я не думаю» что мой коллега когда-либо думал перед этим об анализе забывания имен; он н не мог 302 сказать мне, как же, собственно, это у него происходит иначе* Но его замечание все же затрагивает проблему, которую многие будут склонны поставить на первый план. Применимо ли данное здесь объяснение ошибочных и случайных действий во всех или лишь в единичных случаях, и если только в единичных, то каковы те условия, прн которых оно может быть допущено для объяснения феноменов, имеющих другое происхождение? То, что я знаю, не дает мне возможности ответить на этот вопрос, Я хочу лишь предостеречь от того, чтобы считать указанную здесь связь редкой, ибо сколько раз мне случалось производить испытание над собой ли самим или над пациентами, ее можно было, как и в приведенных примерах, с уверенностью установить или по крайней мере найти веские основания, заставляющие предполагать ее наличность. Неудивительно, если не всегда удается найти скрытый смысл симптоматического действия, ибо решающим фактором, который надо принять в соображение, является сила внутреннего сопротивления, противостоящего разрешению. Нет также возможности истолковать каждое отдельное сновидение — у себя или у пациента; для того чтобы подтвердить общеприменнмость данной теории, достаточно* если нам удастся хотя бы несколько проникнуть в глубь скрытых соотношений. Сновидение, которое в ближайший день, при первой попытке решения оказывается неприступным, нередко раскрывает свою тайну через неделю или через месяц, когда какое-либо реальное изменение, происшедшее за это время, успело понизить значение борющихся одна с другой психических величин. То же можно сказать и о разрешении ошибочных н симптоматических действий; пример очитки «в бочке по Европе» дал мне случай показать, как неразрешимый на первых порах симптом поддается анализу, когда отпадает реальная заинтересованность в вытесненных мыслях* До тех пор, пока было возможно, что мой брат получит завидный титул раньше, чем я, указанная выше ошибка в чтении оказывала сопротивление всем неоднократно делавшимся попыткам анализа; но когда выяснилась малая вероятность того, чтобы брату было оказано предпочтение, предо мной внезапно открылся путь, ведущий к решению. Было бы, таким образом, ошибкой утверждать про все случаи, не поддающиеся анализу, что они произошли на основе иного психического механизма, чем тот, который здесь был вскрыт; для того чтобы это допустить, недостаточно одних лишь отрицательных доказательств. Совершенно недоказательна также и готовность,— вероятно, присущая всем здоровым людям,— с какой мы верим в то, что есть какое-либо другое объяснение ошибочных и симптоматических действий; само собой понятно, что она служит проявлением тех же психических сил, которые и создали тайну, которые потому становятся на защиту последней и сопротивляются ее выяснению, С другой стороны, мы не должны упускать из виду, что вытесненные мысли и стремления не самостоятельно создают себе выражение в форме симптоматических и ошибочных действий. Техническая возможность подобного рода промахов иннервации должна быть — 293 —
|