|
1 Для многих случайностей, которые мы вслед за Т. Фишером приписываем «ко* царству объекта», я предложил бы аналогичное объяснение. 252 поведения моей жены и полный благодарности к ней. Подхожу к моему письменному столу, открываю без определенного намерения, но с сомнамбулической уверенностью определенный ящик и нахожу в нем сверху давно исчезнувшую заложенную книгу. Обозревая случаи закладывания вещей, трудно себе в самом деле представить, чтобы оно когда-либо происходило иначе, как под влиянием бессознательного намерения. д) Летом 1901 года я сказал как-то моему другу, с которым находился в тесном идейном общении по научным вопросам: «Эти проблемы невроза могут быть разрешены лишь тогда, если мы всецело станем на почву допущения первоначальной бисексуальности индивида». В ответ я услышал: «Я сказал тебе это уже 21/2 года тому назад в Бр,, помнишь, во время вечерней прогулки. Тогда ты об этом и слышать ничего не хотела Неприятно, когда тебе предлагают признать свою неоригинальность, Я не мог припомнить ни разговора, ни этого открытия моего друга. Очевидно, что один из нас ошибся; по принципу „cui prodest"1 ошибиться должен был я. И действительно, в течение ближайшей недели я вспомнил, что все было так, как хотел напомнить мне мой друг: я знаю даже, что я ответил тогда: «До гэтого я еще не дошел, не хочу входить в обсуждение этого*. С тех пор, однако, я стал несколько терпимее, когда приходится где-нибудь в медицинской Литературе сталкиваться с одной из тех немногих идей, которые связаны с моим именем, причем это последнее не упоминается. Упреки жене; дружба, превратившаяся в свою противоположность; ошибка во врачебной диагностике; отпор со стороны людей, идущих к той же цели; заимствование идей, — вряд ли может быть случайностью, что ряд примеров забывания, собранных без выбора, требуют для своего разрешения углубления в столь мучительные темы. Напротив, я полагаю, что любой другой, кто только пожелает исследовать мотивы своих собственных случаев забывания, сможет составить подобную же таблицу неприятных вещей. Склонность к забыванию неприятного имеет, как мне кажется» всеобщий характер, если способность к этому и неодинаково развита у всех. Не раз отрицание тогоРили другого, встречающееся в медицинской практике, можно было бы, по всей вероятности, свести к забыванию2* Наш взгляд на подобного рода забывание сводит различие между ним и отрицанием к чисто психологическим отношениям и позволяет нам в обеих формах реагирования видеть проявление одного и — 243 —
|