|
Независимыми стали главным образом конструкты, посредством которых пациентка оценивала других людей. Можно предположить, что после того, как Е. покинула группу, ее чувство усиления социальной 201 изоляции и возникшее под влиянием этого ощущение нереальности окружающих привели к уменьшению значимости этих конструктов и частоты их употребления. К сожалению, Е. очень хорошо осознает свои отрицательные качества и отсутствие перемен к лучшему. Она не верит в улучшение своего состояния (конструкт такая, какой я буду значимо коррелирует со всеми отрицательными конструктами, а также с конструктом похож на меня). Предсказания психотерапевтов Актуальные изменения. При ранжировании пациентов в соответствии со степенью улучшения их состояния психотерапевт Р. поместил пациентку Е. на последнее место, а психотерапевт Д.— на предпоследнее место. Оба точно предсказали причины, обусловившие отсутствие улучшения (р<0,001 в обоих случаях). Психотерапевт Д. правильно предсказал изоляцию некоторых конструктов. Его предсказания подтвердились и оказались в целом более точными, чем предсказания психотерапевта Р. Точность предсказаний тем более удивительна, что пациентка Е. оставила группу и не посещала большинства ее собраний. Однако правильность догадок можно объяснить тем, что Е. в конце концов вернулась в группу, тем самым предоставив психотерапевтам возможность оценить свое душевное состояние. Решетки «идеального результата психотерапии». Между второй решеткой, заполненной пациенткой Е., и решеткой «идеального результата» не было обнаружено значимых корреляций, что свидетельствует о почти полном отсутствии желательных перемен. Вторая беседа с пациенткой Е. Ниже приводятся выдержки из второй беседы с пациенткой Е., происходившей после окончания лечения. «Неадекватность—вот главная проблема. Не могу общаться с людьми. Не знаю, что говорить, и чувствую себя глупой... Я стала еще более одинокой, чем прежде. Мне всегда кажется, что другие лучше меня, что они могут счесть меня глупой или будут смотреть на меня сверху вниз. Я пыталась вернуться к прежним знакомым, но обнаружила, что не могу вынести их безразличного отношения. Я волнуюсь за дочь — даже из-за собаки...» 202 «Я уже не ощущаю себя настолько виноватой, не так, как это было раньше. Я все еще думаю, что я слишком агрессивна—злюсь даже из-за пустяков. Но я стала более честной. Я больше не лгу о дочери. Все равно все знают об этом... Я люблю людей с широкими взглядами. Живи и давай жить другим. И не суди все время других людей. Не надо быть слишком критичным. У моего отца очень ограниченные взгляды. Я думаю еще, что надо быть откровеннее с детьми. Родители одноклассников моей дочери очень ограниченные люди. Они ничего не рассказывают им о настоящей жизни». — 149 —
|