|
«у личности существует ядро, которое соответствует истинной самости расщепленной личности; я полагаю, что это ядро никогда не может взаимодействовать с миром воспринимаемых объектов. И каждый конкретный человек должен понимать, что это ядро никогда не должно вступать в контакт и подвергаться воздействию внешней реальности. [...] Несмотря на то, что здоровые личности общаются между собой и это общение доставляет им удовольствие, следует согласиться и с тем, что каждый конкретный человек оказывается изолированным, всегда находящимся вне всякого общения, всегда неизвестным и фактически незаметным. ...Я бы сказал, что травматические переживания, вызывающие появление примитивных защит, становятся угрозой для изолированного ядра - угрозой, которую следует выявить, на которую необходимо влиять, с которой следует вступить в контакт. Защита заключается в дальнейшем сокрытии таинственной самости, даже в крайних случаях ее проецирования или продолжающихся потерь. Изнасилование и каннибализм являются сущими пустяками по сравнению с нарушением ядра самости, изменением ее основных элементов при вступлении с ней в контакт вследствие проникновения сквозь защиты»11. Особое внимание Винникотт обращал на опасность интерпретаций и считал необходимым принимать соответствующие меры предосторожности. В связи с этим он придавал особое значение молчанию и по возможности - позитивному отношению к отсутствию контакта с пациентом. Но, принимая во внимание это обстоятельство и отличая его от молчаливой отстраненности терапевта (мы попытаемся вслед за Винникоттом увидеть то различие, которое видел он), следует указать, что оно требует от аналитика особой способности к молчанию. Здесь необходимо проявлять уважение к тайне, скрытой в душе пациента, и абсолютного осознания того самого момента, когда эта тайна не раскрывается. В Самости всегда существует некая область, которая никогда не взаимодействует с внешними объектами, точно так же, как существуют особые переживания Самости (в первую очередь связанные с ее трансцендентной природой), которые всегда остаются недоступными для Эго в его пространственно-временной сфере существования. Реальность Самости не требует ее воплощения, но ее тенденция к воплощению не исчезает никогда. Этот процесс является бесконечным, всегда незавершенным и постоянно стремящимся к реализации. По мнению Юнга, «Самость хочет осуществить свой эксперимент в жизни»12. В этом заключается уникальность ее веры. Особенно важно видеть различия между отчужденной природой Самости и необходимым для нее молчанием и отсутствием взаимодействия с внешним миром, которые характерны для архетипического сознания. Признание аналитиком наличия внутреннего зрения в совокупности с его способностью к такому зрению, позволяющему «увидеть» энергетическое поле Самости, часто вызывает огромную радость и является жизнеутверждающим фактором Самости в ее способности существовать и воздействовать на пациента, а не вызывать у него расщепление и патологическую злость. — 15 —
|