|
Действительно, [Самость] представляет собой понятие, которое все больше проясняется с возрастанием человеческого опыта, о чем свидетельствуют и наши сновидения, но она не теряет при этом своей трансцендентности. Так как мы не имеем возможности даже приблизительно очертить границы того, что остается для нас неизвестным, получается, что мы не можем определить границы Самости. Эмпирические проявления содержания бессознательного несут на себе все отпечатки чего-то безграничного, чего-то неопределимого в координатах пространства и времени. Это свойство является нуминозным и потому вызывающим тревогу, ибо существует сверх всего того, что наш осторожный разум знает и ценит в качестве точно определенных понятий... Все, что на сегодняшний день можно утверждать о символическом выражении [Самости], является изображением автономного психического факта, характеризующегося феноменологией, которая всегда повторяет саму себя и везде оказывается одной и той же. Ее можно сравнить с некоторыми атомными ядрами, о внутренней структуре которых и скрытом в них конечном смысле мы ничего не знаем»9. Установка аналитика по отношению к Самости и ее символическим выражениям, и особенно к ее нуминозным свойствам, в существенной степени определяется тем, как относится к Самости пациент. Осознание аналитиком архетипических факторов и процессов может привести его к чувственному видению этих факторов и процессов в психике пациента. Как часто отмечал Юнг, это говорит о сознании бессознательного10. Все комплексы содержат характерное «качество Эго», его потенциальное осознание. Бессознательное «видит», что мы делаем, и часто точнее, чем наше сознающее Эго, которое очень обременено бессознательным содержанием. Поэтому сновидения могут иллюстрировать аналитические отношения и взаимодействие между аналитиком и пациентом тем способом, который неизвестен ни эго-сознанию аналитика, ни эго-сознанию пациента. То, что составляет содержание психики (в частности, Самость), как-то реагирует и стремится к осознанию, если это содержание замечается терапевтом, если он обладает способностью распознавать это содержание в материале фантазий и сновидений пациента, но особенно если он может представлять, что происходит здесь-и-теперь, в рамках аналитической ситуации. (Более подробно об этом способе видения будет сказано в третьей главе). Реакции бессознательного психического содержания во многом напоминают реакции ребенка, который пока «не вырос» из бессознательного и потому остро осознает, воспринимают ли его таким, какой он есть, лишенным внимания, или даже хуже того - станет ли он объектом родительской фантазии, не имеющей к нему ни малейшего отношения. — 13 —
|