Я и другие

Ошибка здесь скорее не в содержании, а в категории. Мы осознаем содержание опыта, но не отдаем себе отчета в том, что это иллюзия. Мы видим тени, но принимаем их за сущности. Близкая по смыслу ошибка категории — это смешение модальностей опыта. Мы с легкостью замечаем, когда другие впадают в подобное заблуждение, но совсем иное дело, когда это происходит с нами самими.

Мы можем видеть теперь, что любая дисциплина, провозглашающая себя “научной” в том смысле, в котором этот термин обычно используется в наши дни, и в то же время непосредственно связанная с категоризацией опыта и такими материями, как бессознательное и “бессознательная фантазия”, находится в очень большом и весьма характерном затруднении по поводу своего собственного критерия достоверности.

Нельзя рассчитывать на то, что твое впечатление, что другой вдвойне отчужден, будет подтверждено прямым свидетельством этого другого. Если бы другой мог согласиться с тобой, ты бы оказался неправ. Здесь легко можно занять позицию, что отказ или неспособность другого видеть мою правоту есть доказательство того, что я прав. Достоверно лишь то, что я мог бы оказаться частично неправ, если бы он все-таки согласился с тем, что я говорю, потому что тогда я ошибался бы, думая, что он неспособен видеть то, что, по моему мнению, могу видеть я. Можно пойти еще дальше и сказать: но он “реально”, “на самом деле” не понимает; это псевдоинсайт.

“Деперсонализация” может не переживаться как потеря каких-либо личностных атрибутов тем, кому аналитик приписывает деперсонализацию. Нужно всегда уточнять, когда сталкиваешься с употреблением этого термина, относится ли термин “деперсонализация” к состоянию, которое “я” приписывает самому “я”, или же это атрибуция, совершаемая по отношению к другому, идущая вразрез с самоатрибуцией другого.

Человек в отчужденной ложной позиции в системе социальной фантазии, который начинает частично догадываться о своем положении, может дать “психотическое” проявление своего частичного понимания действительной ситуации как фантазии, заявляя, что он подвергается воздействию ядов, которые ему подбрасывают в пищу, что у него отняли его мозги, что его действия контролируются извне и т.п. Мании подобного рода представляют собой частично достигнутую дереализацию — реализацию.

Все группы работают посредством фантазии. Тот тип опыта, который дает нам группа, есть одно из важнейших оснований, если (для некоторых людей) не единственное основание для того, чтобы находиться в группе. Что же люди хотят получить из опыта существования в определенном наборе человеческих коллективов?