|
Например, в ходе анализа инстинктивного поведения можно некоторое время пренебрегать субъективной позицией. Однако такой позицией совершенно нельзя пренебречь, если речь идет о говорящем субъекте. Говорящего субъекта мы принуждены принимать в качестве субъекта. Почему? По очень простой причине: он может наврать. То есть он отличен от того, что говорит. Вот это измерение говорящего субъекта, говорящего субъекта как обманщика, и открыл нам Фрейд в бессознательном. В науке субъекта полагают, в конечном итоге, лишь в плоскости сознания, поскольку х субъекта в науке по сути является самим ученым. Измерение субъекта сохраняет тот, кто обладает системой науки. Субъектом он является постольку, поскольку представляет собой отражение, зеркало, носителя объектного мира. Фрейд же, напротив, показывает нам, что в человеческом субъекте существует нечто говорящее, говорящее в полном смысле слова, то есть лгущее - лгущее со знанием дела и вне участия сознания. Вот что значит - в явном, напрашивающемся, экспериментальном смысле термина - реинтегрировать измерение субъекта. Но тогда измерение это не сливается больше с эго. Собственное Я лишается в субъекте своей абсолютной позиции. Собственное Я получает статус миража и наряду с остальным является лишь элементом объектных отношений субъекта. Это вам понятно? Вот почему я оговорил мимоходом то, на что указал Маннони. В самом деле, вопрос состоит в следующем: идет ли в анализе речь лишь о расширении соотносительных объективации эго, рассматриваемого как некий заранее данный центр, но более или менее сжатый - так выразилась Анна Фрейд. Когда Фрейд пишет: "Там, где было Оно, должно быть эго," - нужно ли думать, что речь здесь идет о расширении поля сознания? Или же речь идет об определенном перемещении? "Там, где было Оно" - не думайте, будто оно там. Оно занимает различные места. Например, в моей схеме субъект смотрит за игрой в зеркале из точки А. Отождествим на мгновение Оно с субъектом. Нужно ли думать, что там, где было Оно, в точке А, должно быть эго? Что эго должно переместиться в А и в самом конце идеального анализа исчезнуть вовсе? Что ж, вполне возможно, поскольку все относящееся к эго должно быть реализовано в том, что субъект в себе признает. Во всяком случае, это вопрос, который нам еще предстоит с вами решить. Надеюсь, я тем самым достаточно обозначил направление, которому следую. Эта тема еще не исчерпана. Как бы то ни было, вернувшись к тому, о чем шла речь в моем замечании к случаю "Человек с волками", вы, я думаю, видите пользу моей схемы. Она увязывает, в соответствии с лучшей аналитической традицией, исконное образование симптома, его значение как такового - с тем, что происходит в ходе анализа, рассматриваемом как диалектический процесс, по крайней мере, в его начале. — 172 —
|