|
- Лови И! – Стремительно и шумно пронесся ее клич над головами подданных Поднебесной Страны. Триста пятнадцать соколов Поднебесной тот час же взвились в воздух и принялись атаковать пустоту. Ивану сделалось жутко, потому что он не мог ни убежать, ни спрятаться, ибо итак был бесплотен и невидим. И он пережил момент глубочайшего кошмара… и в сей же момент проснулся, весь заплаканный. За падные ворота. 1. Ванечкин плач. Иван, когда был маленький, часто плакал по ночам. Тихо, так, чтоб взрослые не слышали, уткнувшись в подушку нежным личиком, он, подрагивая субтильными плечиками, выпускал из себя слезы. Слезы изливались прямо в подушку и пропитывали ее солью Ивановых страстей. При этом сам И и подушка как бы сливались в одно набухшее, разбухшее и сырое целое. И в этот миг И начинал испытывать чувство невыразимого метафизического единства, доходящего до исступленного наслаждения, которое, достигнув своего накала, вдруг, обрывалось и невесомо перетекало в усладу разливающегося блаженства. И тогда носовое хлюпанье прекращалось, мальчик откидывался навзничь и, преисполнившись молчаливой беспредельной радости, погружался в томное забытье. На утро Ивана, безмятежно посапывающего, будили родители – поочередно, когда мама, когда папа. Отрок широко открывал глаза, и какое-то время часто моргал, рассеянно глядя перед собой, словно пытаясь сообразить, что произошло, кто он и где он. Будто бы предупреждая, а вместе с тем и прерывая, его немое недоумение, когда мама, когда папа, кратко и нежно поясняли: - В школу, Ванечка, пора собираться. Доброе утро, Ванечка. - А-а. – Понимающе протягивал Ванечка, радостно вскидывал свои тонкие бровки и пружинисто выпрыгивал из кровати, напрочь забывая о ночных переживаниях, кроме него никому не ведомых. 2. Схватка. В достопамятный день Иван Перелетный и Иван Чвакин подрались. Вот как было дело. Рослый и хулиганистый Иван, гроза малолеток, признанный местечковой шпаной как мастер кулачных боев и неутомимый драчун, в одну из перемен в качестве своей жертвы решил выбрать Ивана, когда тот выпрастывал из аккуратно сработанного кулечка пирожок. Обнаружив подобную ситуацию, резвившиеся доселе детишки, чуть испуганно и почтительно притихли. Последующие же действия разворачивались следующим образом, чему свидетелями стали несколько десятков учеников. Иван медленно и вразвалочку подходит к Ивану. Искривленные губы Ивана демонстрируют ухмылку. Иван сосредоточен на пирожке и Ивана вроде бы не замечает. Весь Иванов вид, кажется, выражает спокойствие и даже некоторую самоуглубленность. Подобное состояние невольно улавливается окружающими и отмечается ими с легким удивлением. Между детскими устами перебегают перекрещивающиеся шепотки и междометия: «ах… что сейчас будет… я умопостигаю так, что Иван вскоре обрушит свою длань на хлюпика… и отнимет у него лакомство… и хлюпик изольется горючими слезами… и Ивану будет ботинки чистить»… — 90 —
|