|
- И что же в них таинственного? - Как что? Сам факт их существования. Как, по-вашему, откуда они берутся? - Полагаю, из-под пера автора. - М-да… -с. – Задумчиво откликнулся визави и качнулся на сияющих мысах лакированных ботинок. – Вы сами прекрасно понимаете, что отделались дежурной фразой. – И, признаться, попал в точку. Я ответил, скорее формально, поддерживая разговор, нежели, проявляя заинтересованность в его вопросе. С другой стороны, позвольте, а где же еще берутся, как производятся эти самые рукописи? Вкладываешь в руку пишущий инструмент и слева направо начинаешь водить им по бумаге, сочетая буквы одну с другой. И упорствуешь так, пока, вдруг не обнаружишь перед собой груду исписанных листов. Он снова уловил мои мысли. - Так-то оно так. – Спружинил на мысочках. – С позволения сказать, вы и водите. – Ладонью чиркнул по седой волне. – Ну, а кто же водит вами? – Ноготком подправил платочек, элегантным клинышком пробившийся из нагрудного кармана. – Точнее сказать, кто верхо-водит, пока вы водите? - Эк, вы куда замахнули. – Имитируя старомодную интонацию, в тон собеседнику парировал я. - Гм… - Чуть нахмурился он. – Может быть, и замахнул. – Затем брови ослабил, подушечками большого и указательного пальцев погладил щеголеватую бородку. – Впрочем, это я так, философически. Причина же моего интереса, равно как и удивления обусловлена событием следующего характера. – В упор открытым взором глянул на меня. – Что вы скажете на то, если, вдруг, совершенно случайно, разбираясь в своих бумагах, вы обнаруживаете совершенно незнакомую рукопись? Полинялую, выцветшую, в такой вот одряхлевшей картонной папочке с потрепанными тесемочками? Открываете первый лист. Почерк явно не ваш, и вам совершенно не знаком. Вы силитесь припомнить, откуда взялась эта папка и начинаете понимать, что вам никто ее не приносил, не оставлял у вас, не забывал ее. И уж, тем более, не подкидывал. Некому, да и не зачем. Я пожал плечами. - Мало ли случайностей на свете? Что-то теряем, что-то находим… — 71 —
|