Ференци изучал медицину в Вене в начале 90-х годов XIX века, а затем вернулся в родной город и открыл практику как психиатр. Первое знакомство с идеями психоанализа не произвело на него впечатления. Быстро пролистав «Толкование сновидений», он отверг книгу как туманную и ненаучную. Но затем Ференци узнал о выполненных Юнгом и его коллегами экспериментах по психоаналитической словесной ассоциации и стал сторонником Фрейда – если можно так выразиться, вошел через черный ход. Персонал психиатрической больницы Бургхельцли предлагал испытуемым группу слов, а затем точно измерял время появления первой ассоциации. Ференци, как по прошествии многих лет вспоминал его ученик и друг, венгерский психоаналитик Майкл Балинт, «купил секундомер, и уже никто не мог от него отделаться. Все, кого он встречал в будапештских кафе, – писатели, поэты, художники, гардеробщица, официанты и т. д. – становились объектами ассоциативного эксперимента». Это увлечение, как предполагает Балинт, имело одно достоинство – оно побудило Ференци внимательно изучить литературу по психоанализу. Штудирование книги Фрейда о сновидениях убедило Ференци, и в январе 1908 года он отправил ее автору письмо с просьбой о встрече. Фрейд пригласил его в квартиру на Берггассе, 19, в воскресенье после обеда. Они быстро подружились. Богатое воображение Ференци заинтриговало мэтра, который всю жизнь чувствовал в себе похожую склонность – и боролся с ней. Ференци превратил психоаналитическую интуицию в высокое искусство. Фрейд мог увлекать его за собой в самый высокий полет мысли, иногда обнаруживая, что ученик взмывает еще выше, исчезая из виду. Эрнест Джонс, коллега и объект его психоанализа, описывал его как человека с «превосходным воображением, возможно не всегда до конца дисциплинированного, но всегда заставляющего думать». Эту его способность наводить на размышления Фрейд находил неотразимой и ради нее был готов не обращать внимания на недостаток дисциплины. «Мне понравилось ваше увлечение загадками, – писал он Ференци в самом начале их дружбы. – Вы понимаете, что загадка открывает то, что прячет шутка. Параллельное исследование могло бы стать весьма поучительным». Ни Фрейд, ни Ференци больше не обращались к этой многообещающей гипотезе, но у них имелись и другие предметы для обсуждения: истории болезни, эдипов комплекс, гомосексуальность у женщин, ситуация с психоанализом в Цюрихе и Будапеште. К лету 1908 года они сблизились настолько, что основатель психоанализа устроил так, что Ференци остановился в отеле в Берхтесгадене, где он сам отдыхал вместе с семьей. «Наш дом открыт для вас. Но вы должны сохранять свободу». Год спустя, в октябре 1909-го, Фрейд в письмах обращался к нему «дорогой друг» – этого сердечного приветствия удостаивались немногие. И даже несмотря на все это, Ференци оказался сомнительным новобранцем. Его самым весомым и в то же время неоднозначным вкладом в психоанализ была техника. Отчасти сие объяснялось его необыкновенным даром эмпатии, способностью выражать и вызывать любовь. К сожалению, стремление Ференци отдавать соседствовало с желанием получать – и дополнялось им. В отношениях с мэтром сказанное означало безграничную идеализацию и страстное желание близости, которую Фрейд, лишившийся иллюзий после катастрофической судьбы своей привязанности к Флиссу, не был готов ему дать. — 169 —
|