Фрейд

Его отношение к возможным причинам психического расстройства было таким же неоднозначным. Как свидетельствует работа Крафт-Эбинга о неврастении, по отношению к плохой наследственности другие этиологии, похоже, играли вторую скрипку, однако имели своих сторонников. Кое-кто из психиатров полностью исключал внезапные потрясения или продолжительные болезни – Фрейд определенно этого не делал на протяжении долгих лет, а многие проявляли особый интерес к тому, что они называли разрушительными побочными эффектами современной культуры. В этом последнем диагнозе Фрейд был согласен с большинством, хотя имел для сего свои причины. Подобно многочисленным наблюдателям из числа современников, он был убежден, что городская, буржуазная, промышленная цивилизация того времени внесла существенный вклад в нервозность, которая, по его мнению, явно росла. Однако в отличие от остальных, считавших, что современная цивилизация способствует нервозности вследствие спешки, суеты, быстрой коммуникации и перегрузки психических механизмов, Фрейд винил ее в чрезмерном ограничении сексуального поведения.

Это отклонение от взглядов большинства составляет основу представлений Зигмунда Фрейда о происхождении душевных болезней. Он не сомневался, что все явления, упоминаемые его коллегами психиатрами, вносят свой вклад в формирование навязчивых неврозов, истерии, паранойи и других психических заболеваний. Однако Фрейд убедился, что его профессия решительно не способна исследовать их скрытую природу. Более того, буквально все врачи отвергали важную роль сексуальности и подсознательных конфликтов, которые генерирует это желание. Вот почему эти эскулапы с удовольствием преувеличивали значение давней семейной истории пациентов – наследственности – и старательно не замечали другую, гораздо более важную предысторию – детство, в котором возникают эти сексуальные конфликты. «Толкование сновидений» – это первое, хотя и далеко не полное изложение Фрейдом своих взглядов, своей психологии для психологов.

«В летние каникулы 1899 года мы почти не видели отца», – вспоминал Мартин Фрейд много лет спустя. Это было необычно, поскольку основатель психоанализа ценил время, проведенное в горах с детьми, но тем летом, торопясь закончить книгу и приступив к вычитыванию гранок, он был погружен в работу, которую не мог оставить. Тем не менее он часто обсуждал книгу с семьей, чего раньше никогда не было: «Нам всем рассказывали о ней, и он даже просил нас рассказывать ему свои сны, что мы с воодушевлением делали». Как нам теперь известно, некоторые детские сны попали в книгу Фрейда. «Он даже простым языком объяснял нам, – рассказывал Мартин, – что можно понять из снов, их происхождение и смысл».