Фрейд

Важное положение теории Фрейда заключается в том, что в мире психики нет места случайностям. При этом он никогда не отрицал, что человек зависит от воли фатума. Наоборот, Фрейд подчеркивал это: «Мы при этом охотно забываем, что, в сущности, все в нашей жизни случайно, начиная от нашего зарождения вследствие встречи сперматозоида с яйцом». Не отрицал он также реальность нашего выбора, полагая, что цель психоаналитического лечения как раз и состоит в том, чтобы «предоставить «Я» больного свободу принимать те или иные решения». Но ни «случайность», ни «свобода» Фрейда не являются произвольным или случайным проявлением спонтанности. По его мнению, каждое психологическое событие, каким бы случайным оно ни выглядело, представляет собой узел в переплетенных нитях причин, которые уходят корнями очень далеко, чрезвычайно многочисленны, сложным образом взаимодействуют друг с другом, и поэтому распутать их нелегко. И действительно: вырвать свободу из объятий случайности – это одно из самых заветных и поэтому самых упорных и иллюзорных желаний человечества. Но Фрейд строго предупреждал, что психоаналитики не должны поддерживать подобные иллюзии, поэтому его теория психики категорически и откровенно детерминистская.

Это в высшей степени психологично и, следовательно, – для того времени – революционно. Фрейд разрабатывал свою теорию в рамках современной психологии, однако в своих главных положениях последовательно выходил за них. Его самые известные коллеги в области психиатрии по сути своей были неврологами. В 1895 году, когда вышла в свет книга «Исследование истерии» Фрейда и Брейера, Рихард фон Крафт-Эбинг опубликовал монографию «Неврозы и неврастенические состояния», как нельзя лучше проиллюстрировавшую общепризнанную точку зрения. Название книги – это смелая попытка внести хоть какую-то ясность в путаницу, которая в то время существовала в диагностических терминах. Крафт-Эбинг определял нервозность как «по большей части внутреннюю патологическую предрасположенность, а в редких случаях приобретенные патологические изменения в центральной нервной системе». Главным источником бед он считал наследственность: «Огромное большинство индивидуумов, обладающих предрасположенностью к нервозности, проявляют эту предрасположенность с раннего детства, на основе врожденных влияний». Крафт-Эбинг с почти благоговейным уважением приветствовал «могущественный биологический закон наследственности, который решительно вмешивается во всю органическую природу». Он считал влияние этого закона на психическую жизнь бесспорным и исключительным. Приобретенная нервозность, в свою очередь, возникала, когда нарушалось «правильное соотношение между накоплением и тратой нервной силы». Бессонница, плохое питание, неумеренное употребление алкоголя, «антигигиенический» характер современной цивилизации с ее спешкой, повышенными требованиями к психике, а также демократической политикой, эмансипацией женщин – все это делает людей нервными. Однако приобретенная нервозность, точно так же, как наследственные отклонения, является результатом «материальных, хотя и чрезвычайно слабых изменений в нервной системе».