|
Между Юнгом и Ивановым? (Из дневника Сабины Шпильрейн, около 1909 года) „Он хотел показать мне, что мы друг для друга совершенно чужие люди, и что снова искать встречи с ним будет для меня унизительно. Однако я решила снова пойти в следующую пятницу, но держаться сугубо профессионально. Дьявол шептал мне другое, но я больше не слушала его. Я сидела там в глубокой депрессии. Тут появился он, сияя от удовольствия, и начал очень эмоционально рассказывать мне о Гроссе, об инсайте, которого он недавно достиг (то есть о полигамии); он больше не желает подавлять свое чувство ко мне, он признает, что я для него первая и самая дорогая женщина, за исключением, конечно, жены, и т. д. и т. д., и что он хочет все рассказать о себе. Опять это забавное совпадение, когда дьявол так неожиданно снова оказывается прав. Молиться на него или проклинать? Эта бессмертная фраза: „Я часть той силы, что вечно стремится к злу и вечно порождает благо". Демоническая сила, сущностью которой является разрушение (зло) — в то же время и есть творческая сила, потому что из разрушения двух индивидов появляется новый индивид. Это и есть сексуальное влечение, которое по своей природе есть влечение к разрушению, влечение индивида к уничтожению себя. По этой самой причине оно и должно преодолевать столь большое сопротивление в каждом человеке; но доказательство этого положения займет слишком много времени. Пора спать. Освобождаясь от своего чувства к Юнгу, Шпиль-рейн делает открытие, согласно которому — ив отличие от того, что тогда думал Фрейд, — сексуальное влечение не единственная сила, существующая в человеке. Вместе с ним и в противоположность ему существует другое влечение — к разрушению и уничтожению жизни. Фрейд сначала не принял этой мысли, реформирующей его теорию либидо и требующей пересмотра многих положений психоаналитического метода. Много по"же, в конце своей долгой жизни, Фрейд сделал именно эту идею — об Эросе и Танатосе как равновеликих силах человеческой природы — основой последней версии своего учения. Пройдет 30 лет, и именно ту цитату из „Фауста", от которой отталкивалось никем тогда не прочитанное рассуждение Сабины, возьмут отправной точкой для своих книг как сам Фрейд (в предисловии к психологической биографии президента Вильсона), так и Михаил Булгаков (в эпиграфе к „Мастеру и Маргарите" (см. гл. 9). В эти годы Сабине Шпильрейн удается добиться профессионального признания. Ее отношения с Юнгом, видимо, установились на некотором взаимно приемлемом уровне. Она мечтала о ребенке и делилась с Фрейдом фантазиями о сыне Зигфриде, которого она родила бы от Юнга и который мог бы стать вторым спасителем человечества, потому что соединял бы в себе достоинства арийской и еврейской рас. У Юнга в 1911 году появилась новая подруга, тоже бывшая его пациентка, а впоследствии психиатр, Тони Вульф, отношения с которой продлятся десятилетия. В этом же году Сабина с успехом защищает докторскую диссертацию и садится за статью „Разрушение как причина становления" (42), которая станет знаменитой. Об этой статье она пишет Юнгу так: „Дорогой мой! Получи дитя нашей любви, статью, которая и есть твой маленький сын Зигфрид. Мне было трудно, но нет ничего невозможного, если это делается ради Зигфрида. Если ты решишь печатать это, я буду знать, что выполнила свой долг по отношению к тебе. Только после этого я буду свободна. Это исследование значит для меня много больше, чем жизнь, поэтому я так боюсь... Зигфрид давал мне творческий порыв, хоть он и был обречен на существование в мире теней Прозерпины. Я не хочу нарушать твой мир и покой; наоборот, моя диссертация рассчитана на то, чтобы добавить как можно больше к твоему благополучию..." — 110 —
|